|
Отправлено: 28.12.08 15:56. Заголовок: Черные тени притаил..
Черные тени притаились в углах комнаты. Они будто стражи замерли среди старинной мебели, тяжелых драпировок, тусклых массивных рам картин забытых художников. Только до стола им не добраться – с одной стороны его надежно защищает трепещущий свет пламени камина, с другой – бело-зеленые огоньки рождественской ели. Отблески пляшут в аккуратно расставленной посуде, окрашивая ее в невероятные цвета. Даже белая крахмальная скатерть – с одной стороны будто подсвечена восходящим солнцем, с другой: словно размазанная «авада».
Люциус стремительно идет к стоящему у окна мужчине, но останавливается, не дойдя нескольких футов. Тот сам делает шаг навстречу, будто втекая в освещенное пространство.
-Ты изменился с нашей последней встречи…
Родной голос будто проникает в жилы, заставляя кровь бежать быстрее.
-Учитывая то, что последний раз мы виделись после того, как я вернулся из Азкабана – не удивительно. Или ты думал, что эти годы прошли для меня даром?
- Кажется, стал моложе…
Рука почти невесомо касается щеки, но это легкое прикосновение заставляет лицо пылать.
-Ты тоже неплохо выглядишь…
Он прижимает его руку к своей коже.
Долгий взгляд глаза в глаза – такое забытое ощущение планеты, ускользающей из-под ног, и чтобы центробежная сила не выбросила их в открытый космос, они вынуждены крепче сцепить руки.
-Я скучал.
-Я тоже.
Полушепотом, будто боясь вспугнуть неверное прошлое, вдруг заглянувшее на огонек.
-Ты голоден?
-Нет спасибо, но от бокала вина не откажусь.
Слова застревают в связках, потому что говорить не хочется, да и не о чем. Все что было не имеет значения, есть только здесь и сейчас, когда чуть шершавые пальцы тихонько гладят запястья, под кружевными манжетами, когда лица так близко, что дыхание смешивается и ноздри щекочет родной позабытый запах.
Наконец Малфой делает шаг к столу и наполняет бокалы – на гранях одного танцуют блики елочных огней, другой – будто только что из печи стеклодува.
-С Рождеством…
Снейп уверенно протягивает руку к ближайшему, и его пальцы тоже окрашиваются бледно зеленым.
-С Рожеством…
Терпкое сладкое вино, оно плавно скользит по пищеводу, оставив на языке легкое послевкусие. Им хочется поделиться, и Люциус не отказывает себе – сухие жесткие губы с готовностью приоткрываются в ответ. Нежно, ласково, не торопясь, они исследуют друг друга, будто в первый раз. Но тела легко вспоминают прошлое, прижимаются будто притянутые «аццио», полностью сливаясь вместе. Мучительно долго руки ткут паутину невесомых прикосновений, словно боясь поверить в свое счастье.
Давно забытое ощущение текущих роскошных волос между пальцами, неловкие тычки выдающегося носа в опасной близости от глаз обрушивают на них слишком много забытых ощущений, но ночь длинна, и Северус чуть отстраняется.
-Смотри, снег пошел…
В черном провале окна летят огромные неповоротливые снежинки. Возбуждение замирает теплым комком где-то под желудком, покорно ожидая, когда его выпустят на волю.
-Да, наконец то…
Малфой отвечает не глядя.
-Что это за странное сооружение?
Он нехотя поворачивается, следуя за указывающей на стол рукой.
-Это фондю. Шоколадное.
Северус скептически морщится.
-Не люблю шоколад.
-Зато красиво…
-Нелепо…
Но Люциус не расположен к спорам.
-Еще вина?
Бокалы опять освещены по разному, но наполненные щедрой рукой Малфоя почти до краев, теряют свои отличия – густое красное вино чуть выплескивается, когда они вновь их поднимают. На белой скатерти расплываются неровные пятна.
Когда Снейп допивает все до дна, залпом, будто воду, в уголке его рта остается влажный след.
-Извини, я больше не могу…
В хриплом шепоте звучит почти просьба, и зельевар с готовностью сбрасывает мантию себе под ноги. От представшей перед ним наготы у Люциуса сбивается дыхание и спина становится влажной. Но тонкий батист не успевает пропитаться потом, потому что ловкие пальцы уже расстегивают пуговицы рубашки, а губы покрывают жадными поцелуями каждый дюйм открывающейся кожи.
Тихо зарычав, когда наконец то прохладные руки ложатся на обнаженную спину, Малфой буквально роняет возлюбленного на пол, вжимая его в высокий густой ворс ковра.
Объятия так сильны, что кажется ребра не выдержат и их обломки смешаются, а между страстными всхлипами поцелуев слышно как стукаются зубы.
Возбуждение становится невыносимым, особенно когда узкая ладонь пытается обхватить через ткань брюк изнывающий член.
Неловко, одной рукой, Люциус пытается освободится от мешающей части гардероба, второй продолжая прижимать к себе дрожащего от желания Северуса. Тот пытается помочь, больше мешая, и при этом они продолжат целоваться как сумасшедшие, потому что остановиться уже невозможно – беспорядочные тычки губ заменяют сейчас им дыхание.
Застежка наконец сдается, и оказавшийся на свободе член плотно прижимается к своему собрату. Потрясающая волна наслаждения прокатывается по телу Малфоя, и он, не в силах сдержатся, принимается ритмично тереться о распростертого под ним Снейпа, которой с готовностью выгибается навстречу с глухим, лишающим разума, стоном.
Застрявшие в области колен брюки сковывают движения, Люциус беспорядочно ерзая ногами, пытается выпутаться из них, не разрывая контакта тел.
Вдруг он вскидывает голову и из его горла вырывается настолько чувственный всхлип, что Северус на миг приходит в себя, недоуменно вглядываясь в лицо возлюбленного. На нем выражение страдания плотно смешано с наслаждением, совершенно шальные серые глаза будто слепы. Зельевар притягивает его к себе, и прежде чем с языка срывается встревоженный вопрос, он получает ответ. Его пальцы скользят в чем-то липком и горячем, стекающем по спине Малфоя. В попытке освободится от брюк, он случайно ногой толкнул стол и расплескал свой глупый шоколадный котел.
-Никогда не думал, что ты склонен к таким играм…
Но Люциус не слышит его – все его чувства еще там, на несколько секунд в прошлом, переживают волшебное превращение резкой боли в теплое, ласкающее ощущение текущих капель. В этом есть какая-то первобытная правда, в ней легко, приятно и совсем не хочется возвращаться. Снейп чувствует, что может испытать оргазм только наблюдая за лицом Малфоя.
-Поднимись.- властно произносит он, и аристократ покорно приподнимается на вытянутых руках.
Северус выскальзывает из под него, чуднОй изогнутой ложкой, упавшей со стола, зачерпывает горячее сладкое варево.
Перестав ощущать под собой угловатое тело, Люциус приходит в себя, он недоуменно оборачивается, на стоящего рядом на коленях Снейпа, но ни сделать, ни спросить ничего не успевает: тот медленно выливает шоколад на спину, выгнувшуюся навстречу густой струе.
Еще один стон вырывается из горла Малфоя, и зельевар вынужден крепко сжать свой член у самого основания, что бы не кончить прямо сейчас. Он принимается слизывать шоколадные подтеки с белой кожи, чувствуя, как под его языком все тело блондина сотрясает мелкая дрожь. На месте темных сладких дорожек проступают розовые полосы – слишком белая, слишком нежная кожа остро реагирует на соприкосновение с горячим, и кажется, будто к вкусу шоколада примешан тот самый знакомый металлический привкус прокушенной губы.
-Еще…
Хриплый шепот не просит, он требует и следующая порция шоколада растекается по его спине. Сейчас, на четвереньках, с изогнутой в наслаждении спиной, судорожно вытянутой шеей, Люциус как никогда напоминает зверя породы кошачьих, и растрепанные спутанные волосы больше похожи на гриву. Он шипит и грязно ругается, одновременно умоляя о большем. Хотя зельевар готов провести вечность, изменяя своим гастрономическим предпочтениям, вылизывая замысловатые узоры по трафарету случайно стекающих капель, методично поглаживая втянувшийся живот Малфоя с шелковистой дорожкой белесых волос, сейчас отказать ему он не в состоянии. Рука Северуса послушная хриплым стонам, скользит между ягодиц Люциуса, лаская и разминая мышцы ануса, но тот не позволяет игре затянуться и, резко подавшись назад, сам насаживается на его палец.
Теперь зельевар демонстрирует свой лексический запас – нетерпение любовника подвело его к самой грани, которую он чудом не пересек. Не в силах больше сдерживаться, он располагается между его широко расставленных ног и плавно входит в тело Люциуса. Тот вздрагивает и с протяжным хрипом откидывается назад, вынуждая Снейпа сесть на пятки, сам усаживаясь сверху, максимально увеличивая глубину проникновения, задавая ритм и скорость движений.
Нарцисса устало вздохнула, откладывая книгу. Вокруг царила глубокая ночь.
-Что, хозяин еще не ложился?
Домовик, робко комкая края старого полотенца, отрицательно кивнул головой.
-Где он?
-У себя…
-Занят?
Домовик слабо пискнул, и принялся методично стучатся лбом об угол стола.
-Прекрати, и скажи как есть!
-Простите, хозяйка. Я не знаю, он еще вечером заперся в комнате, мы не можем туда попасть, там заклятия. Он только велел к восьми утра подготовить горячую ванну и чистое белье… Ну там, в новой туалетной комнате…
Нарцисса поняла, о чем эльф говорит – некоторое время назад, муж распорядился пристроить к своему кабинету ванную комнату. Она не возражала против странной блажи, наоборот, была довольна, что Люциус хоть чем-то занялся.
-Хорошо, делай так, как велел хозяин. И еще, завтра надо украсить большую гостиную и нарядить елку, так, чтобы не было видно, что это сделано только что…
Домовик понимающе кивнул.
-Поставить разорванные подарочные коробки под елку?
-Да. Только подарки Драко и его семье оставить как есть. И, разумеется, приготовить праздничный обед.
От энергичных кивков уши эльфа трепетали как паруса, а в круглых зеленых глазах стояли слезы.
-Все будет исполнено.
С тихим хлопком домовик исчез, а леди Малфой отправилась к кабинету супруга. Дверь действительно была заперта, но ни одно заклятие не может устоять против крови хозяев дома. Закусив губу, Нарцисса сняла с платья брошь и уколола палец.
Несколько секунд она стояла, не решаясь войти, потом, собрав все свое мужество, шагнула внутрь.
Острый кислый запах застоявшегося перегара мгновенно ударил в ее ноздри, но Нарцисса даже не поморщилась.
В комнате было зябко – камин давно потух, а в приоткрытое окно летели мелкие холодные снежинки. У края ковра намело уже небольшой сугроб.
Взмахом палочки Нарцисса закрыла фрамугу и разожгла огонь. Оранжевые всполохи разогнали мрак – у стола, развалившись в широком кресле, спал хозяин дома.
Судорожно прижав запястье к губам, леди Малфой продолжила свое занятие: раз - и опрокинутая бутылка огневиски встала как положено, а вторая плотно запечаталась пробкой – там еще осталось немного янтарной жидкости, два – и осколки бокала на полу вернулись к первоначальной форме, а липкая лужа исчезла как небывало… Вот так гораздо лучше, только с ввалившимися щеками, фиолетовыми тенями под глазами, потускневшими волосами она ничего не сможет сделать… три – в руки влетел теплый клетчатый плед.
Люциус спит, неудобно изогнув шею, и тонкая ниточка слюны тянется от края рта к ссутулившемуся плечу, обтянутому голубым шелком – там потемневшее пятно размером с галеон, но Нарцисса боится разбудить мужа очищающими чарами. Она тихонько подходит, накрывает его, старательно делая вид, что не замечает вульгарно расставленных голых ног и мокрых пятен на полах халата. Только ее горло судорожно дергается, проглатывая слезы, и пальцы чуть дрожат, расправляя складки шерстяной ткани.
На мгновение ей хочется прикоснуться к глубокой горестной складке между бровями супруга, разгладить ее, сказать, что она все понимает и хочет помочь, но нельзя – муж никогда не простит ей знания его слабости.
Леди Малфой тихо выходит из комнаты, старательно запирая за собой дверь. В коридоре темно и она на ощупь бредет к своей спальне, чуть шаркающей походкой усталой немолодой женщины, и плечи под роскошной шалью сотрясаются от сдержанных рыданий.
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
