|
|
| |
Пост N: 235
Рейтинг:
5
|
|
Отправлено: 10.02.10 23:47. Заголовок: – Иди ко мне! – шепч..
– Иди ко мне! – шепчут твои вишнёвые губы.
В первую секунду я не слышу слов, только наслаждаясь картинкой. Сочные и яркие, они очень сексуально смотрятся на бледном лице. Ты как всегда проводишь по губам розовым языком, показывая мне самый кончик. Мне очень нравится, как ты меня дразнишь, это безумно заводит.
И я уже забываю про минуты дискомфорта и с лёгкостью приноравливаюсь к новым габаритам.
Да, я не такой изящный. Не такой бледный. Не такой светловолосый и светлоглазый. А если сказать вернее, у меня смуглое загорелое тело с хорошо накачанными бицепсами, рельефный живот, грива жёстких чёрных волос длиной ниже лопаток и миндалевидные карие глаза.
Но ты предпочитаешь эту бледную немощь. Что поделаешь. Я даже смирился с этим.
И нахожу нашу игру забавной. Только вот непривычно видеть чужие узкие ладони на твоих плечах, ощущая бархатистое прикосновение к твоей коже.
Утешает одно: эту рождественскую ночь ты всё-таки проводишь со мной, а не с ним.
Я прикрываю веки. Мне безумно хочется видеть тебя, ловить каждое изменение в твоём лице, но сил моих нет смотреть на это бледнокожее недоразумение.
Тем более, после того как ты повесил огромное зеркало над нашей кроватью. В этом проклятом зеркале видно всё. Каждый твой изгиб. И твоя родинка на спине чуть выше ягодицы. Я готов целовать её бесконечно.
Но тут же отражается и этот гибкий и тощий аристократический сноб. Не думаю, чтобы он так двигался, но всё равно бывает противно наблюдать за этим. Как будто это не мы с тобой любим друг друга, а я подглядываю в замочную скважину за чужим счастьем.
Меня в нём бесит решительно всё: от поджарого зада и бледной, почти прозрачной кожи с синими ручьями вен до коротко стриженых волос и надменной улыбки на узких розовых губах.
Не-на-ви-жу!
Но прежде всего за то, что он так привлекает тебя.
Я понимаю, что это как экзотическое блюдо, которое непременно хочется отведать.
Но ты же не станешь есть его ежедневно!
Ты даже не в курсе, могли бы вы с ним рассчитывать на что-либо.
Он окружил себя такой таинственностью, что я даже думал, что свою жену он выдумал, пока сам не увидел его на вокзале в Лондоне, провожающего сына в школу.
Шучу, конечно. Свадьбу этот хлыщ обставил со всем размахом, но супруга была так упакована в белую фату, что под ней мог уместиться кто угодно, кроме, пожалуй, Хагрида.
Даже если бы он предпочитал мужчин, в чём я сильно сомневаюсь, вряд ли бы он опустился до тебя.
Настолько он кичится своей чистотой крови. Любить сына грязнокровки – ниже его аристократического достоинства.
Я – другое дело. Как только я поймал свет твоих бесконечно зеленых глаз, то выкинул из головы все предрассудки.
Но я забываю обо всех этих пустяках, как только у меня появляется возможность раздеть тебя. Обожаю это делать. Особенно когда ты одет как маггл.
Ты шепчешь, что сегодня ездил к своим родственникам. Рассказываешь какую-то чепуху про вставную тёткину челюсть и радикулит брата.
Я не слушаю. Плевать мне на магглов, даже если они твои родственники.
Но вот их одежда тебе идёт. Я помню, как на прошлое Рождество ты затащил меня в магазин в сердце маггловского Лондона, и мы долго выбирали тебе этот костюм. Я с удовольствием оплатил его, хотя ты вздыхал, что за такие деньги можно было купить с десяток костюмов в магазине попроще.
Мне плевать. Как только я увидел тебя в нём, то мгновенно представил, как буду снимать его с тебя. За это можно и заплатить.
Сначала ослабить и стянуть галстук (пиджак я снял с тебя и безжалостно отбросил куда-то в сторону ещё в коридоре). Я стягиваю его медленно, любуясь, как шёлковая полоска ткани скользит по твоей шее, представляя на её месте свои руки. Затем приходит очередь маленьких пуговиц рубашки. Тут я слегка изменяю себе и позволяю тебе самому расстегивать их. Твои пальцы так ловко расправляются с каждой пуговицей, спускаясь всё ниже и ниже, что я дурею от открывающейся картины. Рубашку уже стягиваю сам, твои руки застревают в манжетах, и я, обнимая тебя, наслаждаюсь твоей беспомощностью. Можно поцеловать тебя в шею, укусить за мочку уха. Я знаю, что тебе это нравится, но ты дико возмущён, что остался без движения и не можешь управлять процессом.
Наконец ты неловко высвобождаешься из рубашечного плена. Я отхожу на шаг, чтобы посмотреть на тебя.
С обнажённым торсом ты выглядишь просто сногсшибательно. Тонкая ткань брюк не в состоянии скрыть твоего возбуждения, и я втайне надеюсь, что это реакция не только на мой внешний вид, но и на мои действия.
Я опускаюсь на колени, ты пытаешься поднять меня:
– Постой! Ты ведь ещё одет!
– Не-е-ет! – долго тяну я, упрямо оставаясь на коленях. Его, быть может, ты и поднял бы, но со мной этот трюк проделать сложно. – Сначала я раздену тебя. Целиком.
Мне приятно слышать, как ты шумно сглатываешь.
Твои пальцы зарываются в мои волосы. Жаль, что сейчас они короткие, но это пустяки. Главное, я чувствую твои дрожащие от возбуждения руки на своей голове и решительно тяну вниз язычок молнии.
Этот звук почти в полной тишине заставляет тебя застонать. Ты всегда стонешь при этом. Да я и сам с трудом сдерживаю ответный стон.
Но пока мне предстоит более интересное занятие.
Сегодня ты ушёл из дома раньше, и когда я проснулся, ты, уже полностью упакованный, топтался в прихожей.
Так что я понятия не имею, какое на тебе нижнее бельё. То, что на тебе боксеры, можно не гадать. Я предпочитаю плавки, но на тебе боксеры. А вот угадать расцветку мне придётся.
Я опускаю ресницы и начинаю в голове перебирать тот ворох белья, что у тебя имеется. Я столько раз стягивал с тебя штаны и столько раз наблюдал, как ты их надеваешь, что, кажется, успел изучить весь твой гардероб.
Начиная с тех нелепых трусов, что тебе преподнесли жена с тёщей на очередную годовщину чего-то там, и заканчивая теми, которые мы купили во время нашей последней поездки на Таити.
Пуговицу я расстегиваю почти на ощупь, жадно втягивая твой запах. Мне уже всё равно, какими окажутся твои боксеры, меня безумно волнует, что там, под ними.
Тем более, что я рассчитывал увидеть орнамент полинезийских народов, а передо мной оказываются белые, украшенные маленькими целующимися сердечками.
Мой подарок на День Святого Валентина.
Одним движением стягиваю твои штаны до колен и утыкаюсь лицом в эти сердечки.
Ты, торопливо подцепляя резинку, пытаешься облегчить мне доступ, но я не спешу.
Куда спешить, у нас целая ночь впереди.
Я аккуратно помогаю тебе окончательно избавиться от брюк, отбрасывая их вслед за рубашкой, и начинаю медленно стягивать с тебя нижнее бельё.
Именно медленно, хотя иногда мне хочется разорвать их на тебе и тут же, повалив прямо на ковёр, не дойдя до кровати, засадить как можно глубже безо всякой предварительной ерунды. Грубо и хищно врезаться в твоё тело, видя, как ты корчишься подо мной и кричишь от удовольствия.
Но я сдерживаю себя. В конце концов, потом можно будет поиграть и в эту игру, но сегодня Рождество, магия ночи и сказки, время не для грубых забав, как бы ты их ни любил.
И вот ты избавлен от последней детали туалета, и я притягиваю тебя ближе, покрывая лёгкими поцелуями живот с соблазнительной впадиной пупка и тёмной дорожкой волос, уходящей вниз, стараясь не смотреть туда.
Хотя твоё возбуждение очень тяжело игнорировать.
– Мой Драко! – шепчешь ты, и я кривлюсь от этих слов.
Будь проклят этот белый тощий Хорёк! Кажется, это его я вчера видел у Горбина, когда покупал оборотное зелье, в сопровождении какой-то таинственной фигуры, быстро набросившей на голову капюшон, так что я смог заметить лишь непослушную рыжую прядь. Может, тоже решил поразвлечься на Рождество?
Лорд Малфой отправился за оборотным зельем с какой-то своей зазнобой. Кто бы мог подумать! Интересно, в кого он собирается преображать своё рыжее инкогнито? Меня всю дорогу подмывало рассказать об этом тебе, но я не стал.
Во-первых, лишний раз упоминать о нём не хотелось, а потом, я ведь всё равно не узнал того, кто был рядом с Малфоем. Скорее всего, это был кто-то из родственников твоего школьного приятеля Рона, возможно, даже твоя рыжая жена. Вот была бы потеха!
Хотя я понимаю, что это фантазии, и блёклого аристократа, скорее всего, привели туда его сомнительные делишки, сулящие немалый доход.
Посторонние мысли слегка отрезвляют меня, а то я бы точно завалил тебя на ковёр. Никак не могу за столько лет привыкнуть к тебе. Да и нет особого желания привыкать.
Твой запах, твой вкус, не говоря уже о внешнем виде, каждый раз заводят меня как двадцатилетнего.
Я приоткрываю губы и легко целую тебя в головку давно возбуждённого члена. Ты опять стонешь, слава Мерлину, безо всяких дурацких имён.
Я легко подхватываю тебя на руки. С этим телом, в котором я сейчас нахожусь, ты немного тяжеловат для меня. Хорошо, что до кровати пара шагов, но мне всё равно приятно ощущать твою тяжесть.
Уложив тебя на постель, я начинаю раздеваться. Ты пытаешься мной командовать, перекатившись со спины на живот и подперев голову руками.
Но в мои планы не входит устраивать для тебя стриптиз. Особенно в таком виде. Обойдёшься!
Ты ворчишь и даже пытаешься на меня обидеться, но я знаю, как сменить твой гнев на милость.
Как только я расстаюсь с последним предметом одежды, то мгновенно оказываюсь рядом.
Вот теперь можно и покувыркаться!
Мы шутливо боремся на кровати, ты проводишь по моему лицу руками, целуешь губы, шею, глаза. Мне приятны прикосновения, неприятны ассоциации у тебя в голове, которые, несомненно, рождает мой теперешний вид.
Я быстро беру инициативу в свои руки. Смазка всегда стоит на прикроватной тумбочке, и я без труда дотягиваюсь до неё.
Но сперва я довожу тебя до исступления губами. Плевать, что сейчас это не мои губы. Ощущения наличествуют в полной мере. И я всё так же ощущаю и твой вкус, и твой запах, и твоё тепло.
Руки движутся, гладя, лаская, нажимая, любя. Каждую точку, каждую клеточку. Я хочу тебя всего, как не хотел никого и никогда.
И с этой мыслью я аккуратно со стоном вхожу в тебя, глядя на то, как меняется выражение твоего лица.
– О, да! – выдыхаешь ты, на этот раз обходясь без имён.
И я готов повторить это за тобой.
О, да!
Ты такой упругий, такой бесконечно нежный, что я с каждым толчком, с каждым движением готов повторять, что я люблю тебя и хочу тебя даже больше, чем это возможно.
Твои ноги закинуты мне на плечи, и я благодарен тебе за полуопущенные веки и запрокинутую голову.
Ты такой беззащитный, такой красивый. С взъерошенными тёмными волосами, торчащими в разные стороны в хаотичном беспорядке, и с травянистым цветом глаз, сейчас прикрытых веками.
Последний раз врезаюсь в тебя со звериным рыком, пытаясь до конца, до самых твоих дальних уголков донести свою любовь, чувствуя, как ты отвечаешь мне взаимностью, выгибаясь навстречу.
– С-ума-а-со-о-йти! – выдыхаешь ты в одно слово, когда я опускаюсь рядом с тобой.
Я притягиваю тебя ближе, зарываясь лицом в твои волосы.
– Счастливого Рождества! – шепчу я, целуя тебя за ухом.
– Счастливого Рождества… – шепчешь ты в ответ. – И спасибо за подарок, Блейз.
Ещё крепче прижимаю тебя к себе.
Сегодня я усну самым счастливым человеком на Земле.
***
– Рон!
– ….
– Ну, Ро-о-о-он!
– Что тебе?
– Ну, пожалуйста…
– Я же сказал – нет!
– Ты такая бука…
– Я же сказал! Кого угодно, только не Гарри! Хочешь, твоего этого… ну, как его…
– Гойла?
– Нет!
– Нотта?
– Забини!
– Нет, не хочу…
– Да мне хоть Снейпа, только не Гарри…
– Ну, почему-у-у?
– Потому, Драко Малфой, что ты мне каждый раз зудишь про этого Поттера!
– Но ведь завтра Рождество! Ради меня!
– На прошлое Рождество было то же самое.
– Ну, ты ведь согласился…
– И на позапрошлое…
– Такая малость! Ну, Ронни, милый… Всего-то одна ночь! Я же так мало прошу!
– Ну, хорошо. Только ради тебя. И теперь уж точно в последний раз!
– Ты прелесть, и я тебя люблю!
– Знаю…
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
