|
Отправлено: 29.12.08 22:59. Заголовок: Снег скрипит под под..
Снег скрипит под подошвами. Скрипит, хотя слух больше привык к жалостливому хлюпанью невнятной грязноватой каши. Но это в Лондоне, а здесь, в поместье, так неожиданно – настоящий снег: сугробы, снежинки… Если протянуть руку, хлопья улягутся на ладонь и будут переливаться в лучах света, выбивающегося из неплотно зашторенных окон.
Воздух морозен и чист – кажется, он тоже мерцает и поблескивает. Иссиня-черный бархат неба…
Он прижимается пылающей щекой к балясине и улыбается – едва-едва, краешком зацелованных губ.
Вот так в неполные восемнадцать и начинают верить в чудеса на Рождество. Нет, Северус не утратил свойственной ему недоверчивости – просто такая ночь, такая чУдная сладкая ночь… А завтра будет утро, и сказка кончится…
Но даже весной утро так и не наступило.
И стук капели, и пряный запах выпечки, и Люциус, свернувшийся поперек кровати, прижимающий к себе во сне розового пасхального кролика– все реально, рассвет не приходит.
Сидя на подоконнике, Северус любуется крепко спящим блондином. Он никогда не устанет смотреть на него: как на текущую воду, как на пылающий огонь – когда он идет, когда говорит, когда усмехается, откидывая отросшие белые пряди с лица.
А особенно, когда он спит: будто сахарный принц, тихий и нежный, ничем не напоминающий страстного и требовательного любовника, надменного гордого аристократа, решительного и уверенного в себе мага, лучшего из них… Самого лучшего и самого сладкого…
Снейп легко касается губами плеча, не прикрытого одеялом, и слышит недовольное ворчание. Люциус просыпается, и вот уже пасхальный кролик, подушка, покрывало – то, что до пробуждения занимало руки милорда, отброшено в сторону и к груди прижат мальчишка, осмелившийся побеспокоить сон Малфоя.
Из раза в раз, от встречи к встрече – бьет ли в окно дневное солнце, или течет по стеклу утренняя роса, или часы в глубине дома бьют полночь – наваждение не исчезает, не проходит.
Сходя с ума от страсти, Северус, конечно, ни о чем не думает, но как только любовный жар стихает, сердце сжимается от предчувствия скорого конца. То, что так прекрасно, не может быть вечным. Томную ночь должно сменить трезвое расчетливое утро – иначе не бывает.
Белтайн.
Как горд он был первым серьезным поручением Лорда, как счастлив, что все исполнил. И оказалось так просто – маггл был слишком похож на отца. И Повелитель остался доволен.
И первым, кому Северус рассказал, был Люциус. Еще не схлынуло острое возбуждение, еще адреналин гулял в крови.
- Пойдем, отметим?
Такая теплая майская ночь: даже с Темзы не веет привычной сыростью, и город не раздражает мерцанием неоновых вывесок. Он спит.
Небо чуть сереет в предутренней дымке, кругом невероятная тишина, и они идут по улицам так, будто вся планета принадлежит им.
Малфой смеется, он прижимает Северуса к металлической опоре моста, целует, ласкает его, а под ногами десятки футов пустоты и медленно течет река.
- Ты такой нетерпеливый…
- А сам-то…
Снейп пытается вывернуться из объятий, но вместо этого они смыкаются еще крепче и и Северус уже не может скрыть своего желания. Светлая бровь ползет вверх, губы растягиваются в самодовольной ухмылке и еле слышен горделивый смешок у самого уха…
Только не сегодня, – сегодня его день, сегодня Северус – победитель, у него все получается: он удостоился похвалы Повелителя, он убивал, он – сила, никто не смеет хихикать над ним.
Легкий взмах палочки и милорд продолжает демонстрировать свою самоуверенность пролетающим мимо голубям – на самом верху мостовой опоры. Ветер треплет светлые волосы.
Снейп задирает голову, силясь разгадать, чем отомстит Малфой за невинную шутку – сначала спустится или кинет заклинание сверху.
Вместо этого блондин медленно выпрямляется, неуверенно балансируя на самом краю железной балки. Он похож на диковинный цветок в своей развевающейся мантии.
- Спускайся, Люц! Что ты задумал?..
А палочка уже наготове – поддержать, подстраховать…
Люциус поднимает руки и, не удостаивая побледневшего Снейпа ответом, бросается вниз.
В глубине черных зрачков медленно-медленно, оставляя светящийся след, проносится стройная, вытянувшаяся в полете фигура – встречные потоки воздуха плотно прижимают мантию к телу…
Ноги Северуса слабеют и подгибаются, от растерянности и мгновенно нахлынувшего ужаса он не в силах пошевелиться.
Только когда многократно усиленный водой и аркой моста, раздается хлопок аппарации, Снейп понимает, что все это время не дышал. Он бросается к перилам, но черная вода, спокойная и тихая, равнодушно течет далеко под ним, теряясь в утреннем тумане.
Обессилев, он опускается на колени, прижимаясь горячим лбом к металлическим перекладинам, и закрывает лицо руками.
Так проходит ночь, когда человеку все удается. Проходит, оставляя горькое похмелье.
И Темный Лорд будто не желает лишний раз встречаться с юным сторонником – на краю страны, в забытом богами и людьми углу, Снейп варит по его поручению основу для зелья. Глупая, бессмысленная затея – кому может понадобиться зелье горечи прошлых ошибок, когда существует масса заклинаний, которые могут принести гораздо больше страданий, чем боль прошлого.
Он не верит в прошлое, главное - ¬выполнить приказ, тогда, быть может, ему позволят вернуться и он встретится… Они так глупо расстались, что кроме легкого сожаления ничего нет. Кроме сожаления и холодных одиноких ночей.
Возвращение не приносит радости: за несколько месяцев все слишком переменилось – на общих собраниях Люциус не бывает, он теперь встречается с Повелителем лично.
Плюнуть на все и вломиться в белый, резной камин, как раньше. Неловко вывалиться из зеленого пламени к ногам Малфоя и обнять его колени. Вдохнуть его запах, почувствовать напряженное тело под ладонями. Будто не было между ними реки . Реки времени.
Но нельзя – милорд Малфой женат и вряд ли молодая хозяйка будет рада такому гостю. Значит, стать лучшим, стать незаменимым, для Темного Лорда, так же, как… он. Вместе с ним.
Это не просто и не быстро, А ждать… нет сил.
Прежде чем сообразить, что «Кабанья голова» и Люциус находятся в разных плоскостях мироздания, Снейп бежит за высоким светловолосым мужчиной в темной мантии, и только оказавшись внутри, понимает что обознался. Эта карта Господина Случая не сыграла…
Но кабак на то и кабак, чтобы утешать страждущих. Дешевый огневиски в мутном бокале – еще, еще.
Колода пока не роздана, и каждая карта не может быть проигрышной, особенно если ее разыграть с умом. Случай любит сообразительных и щедро сыплет шансами и краплеными картами – только успевай хватать.
Благодаря случайному козырю, Пророчеству, Северус, приближенный и обласканный, в числе самых ближайших сторонников входит в знакомый, но забытый дом.
У лорда Малфоя родился наследник, и счастливый отец принимает поздравления своего Повелителя.
В ушах хрустит лед – так мальчишки каблуком разбивают первую наледь на лужах. Люциус будто заиндевел - Снейп смотрит и не узнает его. Их взгляды не могут встретиться весь вечер, хотя он ловит каждый. Ловит и не может поймать. Хочет разбить ледяную стену, но не знает как начать.
Бывает, что после теплой ночи холодает… Тогда успевшая появиться роса превращается в льдинки, которые колят глаза, не в силах пролиться слезами.
Стены Ховардса - его крепость, только один раз он покидает их, чтобы подписать какие-то бумаги. Благодаря Дамблдору его не коснулись допросы и аресты, последовавшие после исчезновения Темного Лорда. Защищенный древними стенами, он предоставлен самому себе…
Единственный шанс – и снова случай передернул карту: она оказалась пустой.
И бросился бы он за Люциусом, вот действительно, побежал бы следом, распихивая суетящихся в узком коридоре работников Министерства. Только в мерно шагающем» по кафельному полу человеке не осталось больше ничего - только облако морозного пара позади да ледяные узоры на плитках, там, где ступала его нога.
А прошлое бежит, догоняет, стучит в висках, не отпуская ни днем, ни ночью. У времени такая работа, и стук его метронома не позволяет Снейпу забыть о собственных обязанностях. Об обязанностях он знает все, и даже больше. Иногда Северус думает, что именно такой должна быть его жизнь, потому что в противном случае он сойдет с ума. А иногда ему кажется, что он уже безумен. Особенно в конце учебного года, когда рука сама тянется к стойке балдахина над кроватью, чтобы поставить неровно остриженным ногтем зарубку – еще год долой. Тик-так.
Через день начнутся рождественские каникулы, а это означает краткий перерыв в череде занятий. Когда мерно и беспощадно тикающие обязанности затыкаются на время, и он может, наконец, напиться. Это стало некой традицией – напиваться каждое Рождество, и зельевар нетерпеливо и раздраженно косится на завтракающих детей, предвкушая момент, когда никого из них не останется в замке.
Пестрый филин роняет в тарелку Северуса письмо и тут же улетает. Дамблдор усмехается в бороду, а ничего не подозревающий Снейп уже равнодушно тянет связывающую пергамент ленту.
Это хорошо, что сегодня нет уроков, потому что его персональное Рождество, похоже, начнется немного раньше. Оказавшись в своих комнатах, он первым делом проверяет письмо на применение к нему чар, все еще лелея робкую надежду, что это окажется чьей-то шуткой. Он забыл, что уже больше десяти лет ему не везет – его мечтам и чаяниям не суждено сбываться – будто персональная удача Северуса Снейпа навеки похоронена в черной Темзе, под уродливым маггловским мостом.
Пергамент летит в пламя камина. Жадный огонь с готовностью протягивает к нему свои лепестки, но не успевает – аccio быстрее. Тонкие пальцы нервно крошат обуглившийся край. Больно и страшно – так не было даже когда начинающий Пожиратель решился придти с повинной к самому великому волшебнику современности. Гораздо больнее – кажется, что в желудке свиваются в клубок десятки скользких змей. Но декан Слизерина должен любить змей – во всяком случае, за прошедшие годы он совершенно разучился страдать и не хочет учиться заново. Поэтому в клочья, на мелкие куски искушающее, иссушающее душу письмо – всего лишь приглашение на Рождественский бал, явно выполненное копировальным заклятием. Сколько их еще таких – и на каждом в конце витиеватая закорючка «Люциус Малфой». Сердце пропускает удар – мантикора бы сожрала всех аристократов с их политесом: почему не «Лорд и Леди Малфой»? Обрывки пергамента выпадают из ладоней и хлопьями ложатся у его ног.
Северус чувствует, что ему необходимо выпить. Колени слабеют, а лоб становится влажным.
Напрасная надежда – Снейп лучше всех знает, что осенью в его Дом придет их сын, светская хроника молчит, и прошла чертова дюжина лет. Каждый прожитый год с трудом проталкивается в сжатое спазмом горло вместе с огневиски. Голова становиться ясной и холодной и только внутри, в груди, еще горячо. Отвратительно жжет.
Бутылка медленно пустеет, а зельевар, сидя на полу, собирает маггловский паззл из кусочков дорогого пергамента, забыв о волшебной палочке и «репаро».
В назначенный день он причесан, одет в новую мантию, бледен до синевы и все еще пьян – протрезвляющие зелья закончились накануне, а новые сварить он даже не пытался. Последний флакон он кинул в умильно улыбающуюся физиономию директора, когда тот появился в камине, пытаясь поздравить Снейпа с Рождеством. Сунув в карман предназначенный хозяину подарок, Северус слишком твердым шагом идет к границе аппарации, надеясь, что в процессе перемещения его разнесет на атомы. Снег оглушительно скрипит под ногами – таких морозов давно никто не помнил.
Опять не повезло, и вот уже на холодном ветру он несколько раз стучит вычурным молоточком в резную дверь. Но пороге появляется Люциус. Снейп отдергивает руку, и на металлической поверхности молотка остаются несколько почти прозрачных кусочков кожи.
Сознание мгновенно проясняется – зачем он явился сюда? Чтобы узнать, что такое настоящий холод? Вот он - стоит в серебристо-серой мантии, больше похожий на привидение из кошмарных снов – слишком прекрасный и оскорбительно бесплотный.
Северус делает шаг назад, бровь хозяина чуть приподнимается, и рот перекашивается в презрительной улыбке. Ну нет, раз он начал делать глупости, он пойдет до конца – Снейп достает из складок мантии свой подарок и отчаянно протягивает его Малфою.
Унижение уже не имеет никакого значения – ничто уже не важно – зельевар слишком замерз, и даже воздух в легких превратился в ледяные иглы. Осталось только сожаление, что холод не убивает мгновенно, но можно надеяться на смерть от удушья – льдом нельзя дышать.
Белая узкая рука берет –протянутого розового пасхального кролика и по телу Северуса будто побегают искры – так бывает, когда после сильного мороза попадаешь в жарко натопленное помещение. Или когда твою ладонь стискивают уверенные пальцы, а с бледных губ вместе с облаком пара срывается чуть хриплое: «Здравствуй».
все)
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
(больше, к сожалению, ничего внятного сказать не могу...)
и... 
