|
|
| |
Пост N: 61
Рейтинг:
2
|
|
Отправлено: 06.09.08 23:33. Заголовок: "Ад и рай - в н..
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворе мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Омар Хайям
Рубаи
- Ну?
- Молчит.
Голоса звучали глухо, как сквозь вату. Перед глазами плавала мутная пелена. «Тот, что спрашивает, это, пожалуй, Лорд…». На пепельно-дымном мутном фоне появилось размытое бледное пятно.
- Северус-с-с… - шипение раздалось совсем рядом.
- Он едва ли Вас слышит, мой Лорд.
«Ну, точно, так и есть…Кто же второй?..»
- А мне нужно, чтобы услышал. И понял. И заговорил.
- Но… Мой Лорд … Зачем? Многие могут подтвердить…
«Черт, не вижу… не могу узнать голос… вроде, кто-то знакомый, но кто?… не Люциус… слава Мерлину, что хоть не Люциус… не Эйвери…он в присутствии Шефа вообще теряет дар речи… не Кребб или Гойл… Господи, как больно…»
- Меня не интересует мнение «многих». И я не сомневаюсь в том, что это правда. Но я желаю услышать всё от него. Подай сюда зелье… Да не это, идиот. Вон то, слева…
Звяканье стекла прозвучало неожиданно громко и отозвалось в гудящей голове резкой болью. «Мерлин… Он всё знает… А чего не знает, то я сам сейчас ему расскажу… Глупо, как глупо…» Страха не было. И злости тоже не было. Было отчаяние. Совершенно дикое по своей силе отчаяние беспомощного человека… Тела Снейп практически не чувствовал, но, тем не менее, предпринял попытку пошевелиться. Безуспешную, увы.
- Голову ему подержи. И зубы разожми. Вот та-а-ак…
В горло полилась какая-то жидкость. Судя по ощущениям – не иначе, как серная кислота. Но профессор сейчас был не в том состоянии, чтобы полагаться на ощущения. Тело отказалось повиноваться, и его реакциям нельзя было доверять. Рассчитывать пока еще можно было только на логику. И если следовать ей, ситуация была патовой. «Лучше бы сразу отравил…»
- И что теперь? Мой Лорд.
- Подождем, пока подействует.
- А если не поможет? Мой Лорд?
- Это всегда помогает. Какая ирония судьбы – он сам же его и сварил...
«Дьявол!.. Дьявол!!.. Надо что-то делать… Что-то делать, пока я не стал чересчур откровенным… Я не могу, я ничего не могу! Сейчас… сейчас зелье подействует и … и я сам выложу ему всё, как на духу… И список членов Ордена… И планы Аврората… и всё, что мы про него знаем… и про то, что это была провокация… и…про… провокация… спровоцировать… Да. Его нужно просто спровоцировать, и тогда… но это не важно… я всё равно не жилец…пока не подействовало зелье…»
В памяти внезапно всплыл образ улыбающегося директора. Очки-полумесяцы. Длинная белая борода.
- Дамблдор… Дамбл…дор… - прохрипел зельевар. Из последних сил открыл глаза. И попытался плюнуть в ставшую ненавистной бледную красноглазую физиономию. Балансируя на краю сознания, еще успел услышать вскрик и отметить вспышку заклинания. И соскользнул в спасительное ничто…
***
Боль… Она существовала одновременно везде и всюду. Вне времени и пространства. Не имела ни начала, ни конца. Иногда становилась слабее и уподоблялась шуму дождя, непрерывным фоном сопровождая каждую уходящую минуту, иногда – сильнее, сгущалась вокруг, свивалась в плотный клубок, настырная и привязчивая, как запах восточных пряностей. Но была – всегда… Тела – не было, а боль - была… Такое странное … ощущение… Он проходил сквозь боль, она захлестывала его с головой, которой не было, петлей затягивалась на несуществующем горле, и тащила, тащила куда-то вниз, вырывая последние крохи воздуха из легких… Легких, которых он здесь тоже был лишен… Это было так… непривычно… Хотя, откуда ей взяться-то, привычке? Не каждый день умираем… Это у Шефа вон, благодаря Поттеру, богатый опыт… Интересно, и что – каждый раз так? Если да, то это скучно… По большому счету, смерть оказалась таким же разочарованием, как и жизнь. Никакого разнообразия. Пустота, темнота, боль… Как-то по-другому это все представлялось – и жизнь, по крайне мере в самом начале, и смерть, по крайней мере, в первые … минуты?.. часы?.. годы?.. На рай он, конечно, не рассчитывал, но… Хоть бы черти были, что ли…Всё общество, какое-никакое…
***
- Что ты собираешься делать?
- Ты что, не слышал, что сказал Повелитель? Если к вечеру не будет результата, он оторвет мне голову!
- Тони, прощайся со своей головой. Ты глянь – он еле дышит.
- Проваливай, оптимист хренов! Мне хотя бы есть, с чем прощаться… Не можешь помочь, так не гунди под руку!.. Blja… Да подержи ж ты его, что ли!
- Долохов, ты рехнулся!
- Заткнись.
- Это не сработает.
- Сработает. У нас дома всегда так делают.
- У вас вообще чокнутая страна, Тони. Варвары.
- Помолчи, Нотт… И не наклоняй его так низко над котлом!.. Бюргер недоделанный…
- Оставь мою историческую родину в покое. Глядя на то, что ты творишь, я начинаю думать, что...
- Не увлекайся. Когда начинаешь делать что-то впервые, редко получается хорошо…
- … у садизма – славянские корни.
- А у идиотизма – германские! Да аккуратнее же! Ты утопить его хочешь?!
- А ты – сварить. Я сразу понял…
***
Пустота вокруг неуловимо менялась… Боль, ставшая уже такой привычной и знакомой, изменила свое мерное течение. Серо-черное марево стало чуть прозрачнее, в тумане проступили чьи-то неясные силуэты… Ну вот и черти… Доигрался…Как бы в подтверждение этой тоскливой мысли боль окатила его новой волной. Теперь она не убаюкивала, не пеленала в тонкий паутинный кокон… Она вливалась в нос, выжигала глаза, просачивалась в уши. Он захлебывался болью, давился ей… Хотел закричать – не вышло… Хотел отвернуться – не получилось… Хотел умереть – увы… Туман бесновался и клубился, протягивая к нему свои жадные щупальца… Белесые, тонкие, длинные… Как пальцы у Шефа… Омерзительно… Всегда терпеть не мог пауков. Сами по себе насекомые не пугали. Даже самые ядовитые – просто он знал, что с такими надо быть осторожнее… Но вот их лапы… длинные, изломанные лапы…удивительно, как они не запутываются в клубок… в таком-то количестве… или скрюченные паучьи лапы, поджатые в последнем судорожном спазме…гадость какая…не надо было об этом думать… Щупальце незаметно превратилось в отвратительную лапу насекомого и, обхватив его за шею, потянуло вниз… Он падал, глотая обжигающе горячую боль, а Пустота между тем обретала голос… Пустота, ранее черной стоячей водой плескавшаяся у глаз, теперь бешено крутилась жадным водоворотом, грохотала, клокотала, вышибая барабанные перепонки, как потоком воды выносит двери пустующего дома, и затягивала в себя… Не надо было об этом думать… Надо было осторожнее формулировать свои мысли. Хотел чертей – получи. Вон они, мечутся в тумане… Мерзкие рыла, визгливые голоса… Суетятся… Жарко… Костер, наверное, разводят… Под котлом… или под сковородой…Обсуждают меня… или меню… без разницы. Сегодня у нас в меню – фирменное блюдо «Профессор Снейп в собственных соплях». Представляю… «Сосед, Вам ножку? – Предпочитаю крылышко. – Извините, по поводу крылышек – это не к нам. Это выше этажом. – А что там? – А там птицы. Чуть кто поважнее – сразу туда. А у нас тут только гады…» Кстати, рыла у них какие-то … знакомые, у чертей этих… Ну да, так и есть… Похоже, Долохов и… Трэверс… нет, все-таки Нотт… он такой всегда был… дерганый…прекрасно, дорвались… А мне опять скучно… Всевышний определенно схалтурил, когда создавал «тот свет»…который для меня теперь «этот»… Одно и тоже… Просто лень было напрягаться. Посмотрел так на нас всех со своего облака, вздохнул огорченно, и решил не изобретать колесо… Все равно не оценят, неблагодарные. А может, наоборот, увлекся… Понравилось, забавно так получилось. Дай, думает, еще разок, только цветовую палитру побледнее надо, а то глаз режет… Затянуло. Нас всех затягивает то, что мы творим. И то, что вытворяем…Меня вот затянуло… Сначала школа, потом Шеф, потом опять школа, потом Шеф и школа, потом шеф школы, да и школа Шефа опять-таки сказывается… Вроде всю жизнь занят был … А результат?.. Вспомнить нечего… Приятели – и те… бесы… Тоска…
***
- И чего он хочет?
- Он хочет, чтобы Снейп заговорил.
- Он… слишком многого хочет. От Снейпа. А вы – от меня. Ты посмотри только на него – он в таком состоянии, что скорее отдаст концы, чем скажет «мама».
- Уол!
- Что – «Уол»?
- Ну, ты же профессионал.
- В чём?
- Ну… в этом… в развязывании языка…
- Тони. Ты меня, видимо, не понял. Тебе таксидермист скоро понадобится, а не палач.
- Зачем?
- Увековечивать… Как постоянное напоминание о случившемся… Ладно, тащи его вон туда… Но – Тони! – под твою ответственность, слышишь?
- Слышу… Боже, Уол, это что?..
- Инвентарь. Это вы с Ноттом – любители-дилетанты… А я всегда и во всем практикую научный подход. Так вот, это - как раз то, что должно нам помочь... Заговорит, как миленький… Если, конечно, вы с Ноттом ему всю глотку не спалили… На спину его поверни…
- Уол, ты не подумай… Я тебе, конечно, полностью доверяю, но… Голос у тебя…Ты хоть раз это на ком-нибудь еще пробовал?
- Тони. Ты, чем глупые вопросы задавать, лучше бы мантию на нем расстегнул. Огонь бы развел и… отошел бы ты подальше… на всякий случай…
***
…когда она появилась, он не заметил. Просто пришла из неоткуда и села рядом. На мгновение стало чуть светлее, потянуло прохладой. Боль притихла, но никуда не исчезла. Свернулась серой кошкой в ногах и замерла… Если протянуть руку… Если бы у него были руки… можно было бы дотронуться. До них обеих. И до той, что в ногах дотянуться, почесать за ушком, провести пальцами по шерсти… И до этой, которая сидит. Сидит и улыбается. Может быть, если всё-таки попробовать… или хотя бы позвать… позвать по имени… Опять стало темнее… Пустота вокруг сгустилась, сделалась горячей, тяжелой и шершавой, полной ломаных линий и острых углов…Пошевелись – и обдерешь кожу о воздух. До крови… Кажется, ему удалось произнести имя… Хотя что там произносить? Два слога – и те одинаковые. Она наклонилась. Улыбнулась, как раньше. И заплакала. Слезы, крупные, полновесные, бриллиантами срывались с рыжих ресниц и бесшумно разбивались о него. И там, куда они падали, почти сразу же начинало нестерпимо жечь… Как будто клеймили раскаленным железом. Интересно, следы останутся?.. Может, здесь тоже ставят метки: «там» были одни, «тут» - другие… И он теперь обречен ей служить. Вечно… До конца несуществующих времен… Хотя… Ей – он согласен… согласен… согласен?.. Она наклонилась ниже, светлые волосы скользнули по лицу… И когда успела перекраситься?.. Женщины… Им что цвет волос сменить, что цвет глаз… что мужчину поменять… у них только слезы всегда у всех одинаковые…
Внезапно он её узнал… И стало хуже… намного хуже… прозрачные и обманчиво холодные, слезы, попадая на кожу, прожигали её насквозь, как кислота, и медленно, мучительно медленно проникали дальше, растворяя и расплавляя всё на своем пути – ткани, нервы, кости…добираясь до сердца… Хорошо жить и считать, что у тебя его нет. Особенно, когда окружающие единогласно поддерживают твою точку зрения. А стоит умереть – и пожалуйста. Вот оно. Вон, дрожит. Трусливо прячется за оплавленными ребрами и лоскутами сожженной кожи… Везде один обман… Неприятно… Хотя, по крайней мере, теперь есть на кого переложить вину за столь неудачный выбор. В жизни-то весь груз приходилось тащить на себе. А теперь – нет уж. Дудки. Объявилось – принимай ответственность… Всегда выбирало не тех женщин. Одна досталась злейшему врагу, другая – лучшему другу… У первого отобрать было – невозможно. У второго – некрасиво… Потому, что изначально – не моё. Ты лишило меня «своего»… Обокрало… Унизило… Измучило… Намертво привязало к дурацким иллюзиям… Сколько других шансов я упустил?.. Может быть, «моё» еще где-то ходит под тем солнцем, а я его прохлопал… так подло… так по-глупому… никакой свободы, ни «там», ни «тут»…
Волной накатил нервный смех. Бедная Лили! Вот уж ад, так ад… Сидеть и вечность наблюдать агонию носатого идиота… Интересно, какой ад у Поттера? Нет, ну правда, интересно же… Похоже, что все наши тут - и не только наши… Тут… наши… все… я – умер… и я – тут… и эта – рыжая – тоже была…А… ты как же? Светловолосая грустно покачала головой и отстранилась… Подожди… Ты – как же?.. Серая кошка в ногах встала, потянулась и, мягко переступая лапами, пошла по телу – вверх… лодыжки… колени… если все, кто умер, - здесь, то значит, она … она – тоже?.. не может быть… не может быть… кошка прошлась по животу – когти впились в кожу… пустота внутри завязалась в тугой узел… Нарцисса – тоже?.. А Люц? А Драко?.. Кошка осторожно поставила лапу на обломок ребра… Нет! Нет! Не может быть. Этого не может быть!.. Подождите!.. Только не это… Ключица. Горло… Нет! Подожди-те…
Кто-нибудь – Господи – я хочу знать!!!..
***
- Почему именно он?
- Тебе его что, жалко?
- Тони, это как-то… Эйв у Шефа и так - вечный «козел отпущения», а ты ему такое подкидываешь.
- Уол, я прекрасно тебя понимаю. Мне тоже нехорошо. И даже немного стыдно. Но тащить на вечерний доклад к Повелителю этот носатый труп – мне не улыбается совсем. Ты хоть сам-то веришь в то, что он дотянет до вечера? И тем более – что-нибудь Шефу поведает?
- Ну… Мы сделали всё, что могли.
- Вот именно. А если Шеф разозлится? У нас с тобой – семьи. У некоторых даже – две.
- Сам виноват. Нечего было так неконтролируемо стремиться к продолжению рода.
- Это моё дело. Твоя в любом случае счастливее не станет, хотя черное её и стройнит…
- Хочешь осчастливить Эйва?
- У Эйва, по крайней мере, нет близких. Хотя его самого, как я уже и говорил, мне бесконечно жаль. Но ему иногда фантастически везёт. Так что есть вероятность. Авось вывернется…
- Близких, говоришь, нет? А как же его…
- Бабка? Его бабка – это, Уол, наша последняя надежда. Если Эйву не подфартит, эта эмоциональная бабуля, в состоянии аффекта, несомненно, пойдет разбираться с Шефом сама. На что, собственно, и уповаю. А то уже надоело ждать, когда там Поттер дозреет.
- В смысле?
- В смысле – против Поттера и Дамблдора у Шефа шансы еще есть. Но против бабки Эйва – без вариантов. Стучи давай. И погромче…
***
- Так вот, Эйв. Повелитель оказал тебе неслыханное доверие…
- Да?
- Да.
- Мне?
- Да! Не перебивай. Оказал, значит, доверие и поручил одно дело. Первостепенной важности. Вот.
- Он… Он поручил мне… выбить пыль из ковра?
- Что? Ах, это… Нет. Сейчас разверну. Уол, подержи… Это Снейп. И Он поручил тебе выбить правду. Из Снейпа. Ты же наверняка уже в курсе?.. Хотя, тебя там, вроде, и не было...
- Ну… да… меня бабушка не пустила. Но … бабушка сказала… Так это правда?
- Правда. И тебе с этой правдой – вечером к Повелителю на доклад. Причем услышать он это желает от Снейпа лично. Твоя задача – обеспечить состояние Носатого, пригодное к докладу. Любыми путями. И смотри не покалечь. Шеф шкуру спустит.
- Так а как же?.. Он же еле дышит – и сегодня вечером?.. Мерлин, а это что за следы?
- А… Это… Неважно. В общем, удачи. Мы пошли. Уол…
- Пока, Эйв. Ни пуха. И зелья можешь не пробовать – бесполезно.
***
Отпустите меня!.. Отпустите!.. Черт!.. Господи… Черт!.. Я верю… я верю… я во всех вас верю… я готов поверить во все, что угодно. Но опять не могу определиться. Куда бежать? Кого просить? Позвать? Сами придут? Так… Стоп… Надо еще раз всё продумать. Если Свет – то, значит, это Бог. Если Бог – то ему можно верить на слово. Просто спросить – живы ли они? И верить. И еще, к нему надо идти. Все говорят – к Нему надо прийти самостоятельно. А где Его тут искать? Долго ведь можно прошляться: Небытие – оно большое… Хотя опять же – Бог не обманет. Если скажет, что живы – так и есть. Это хорошо. Это успокаивает. А если… если скажет, что – нет… то какой же Он после этого…?! А никакой. Если такое допустил – значит, никакой. Значит, Его не существует. А раз не существует – смысл Ему верить?..
Тупик. Не так. Сначала… А если – Тьма, значит, черти. Черти, они вообще, по слухам отзывчивей. Во всех смыслах. Сами придут – только свистни. Сами предложат. Моментально. Но верить им нельзя. Зато с ними, вроде бы, даже можно договориться… Им, говорят, душу продать можно… «У тебя есть душа, Север?»…Издевался, урод… Есть. У меня всё есть. Мой Лорд. Сердца, вон, думали, тоже нет – а оно здесь. И всё остальное, значит, тоже есть. И тоже здесь. При мне. Здесь у меня вообще всё есть – даже то, чего в жизни не было. И здесь я еще вполне – как же это Люц говорил? – платежеспособен… Значит, решено. Душу, так душу… Только, чтобы самому убедиться, что у них всё хорошо. Сейчас. Немедленно. Чтобы увидеть…Чтобы показали… И Люца… И… Свистнуть бы…на-до… фффф…. Темнота, чернильная, вязкая, заклеила несуществующий рот…. Запечатала… Сургучом растеклась по щеке, по шее, по рукам… и пошла охватывать все целиком тягучей липкой спиралью…
Вот тогда пришел страх… наверное, впервые, за все время – жизни и смерти… именно такой – отчаянный и беспросветный, пришел, как утренний туман – не сильный, но вездесущий. Бледный. Промозглый. Всеобъемлющий. Холодной росой выступил пот на несуществующем лбу… Как же так? Выбор-то сделан. Я – выбрал. Я – выбрал!.. Плохо, может быть, выбрал… Но почему – почему вы мне не даете?.. Всю жизнь плясал под чужую дудку – так и тут то же самое?.. Мне же только – свистнуть. И всё… Только узнать, увидеть – а потом хоть в Геенну… Не верю… не бывает безвыходных ситуаций… Не бывает. В жизни – точно не бывает… А тут?.. Неужели – вот так вечность: вариться в котле своих диких мыслей, упущенных возможностей, напрасных сожалений, бессмысленных воспоминаний, мучительных сомнений? Откуда это всё? Здесь ведь нет ничего – ничего нет. Только то, что притащено нами из жизни – кроме, пожалуй, тела и возможности что-то изменить… Что же у меня было в жизни? Что? Беспомощность и неизвестность… По крайней мере, я так это видел…Значит и теперь… Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Прекратите это, прекратите!.. Вы слышите?!.. Пожалуйста… Мне же только – узнать, только увидеть… Мне же только свистнуть… И всё… Господи, помоги мне…ффф…
***
- Эйв, ты сдурел?!
- Я…
- Какого чёрта?!
- Н-н-но я…
- Он же вот-вот окочурится!
- Но они сказали…
- «Они сказали»! Ах, «они сказали»! Ты меня мог позвать – сразу же? Мог? Ты хоть представляешь, что Шеф сделает, если мы ему Снейпа в таком виде предъявим, а?
- Убьет…
- Вот именно. И эти тоже хорош-ш-ши… Идиоты. Так. Этого я забираю. А ты сиди тут и носа никуда не показывай, понял?
- Люци…спасибо тебе…
- На здоровье, твою мать… Помоги, ты же видишь – он никакой. Тьфу! Весь перемазался…
- Н-н…на черном почти и не видно.
- Ну, конечно! Черное – красное. Один черт, да?.. Ну вот зачем – зачем ты его так уделал? Лужу хоть вытри – полкомнаты же залито. Бабуля твоя придет – в обморок хлопнется… Apparate!..
***
…наверное, все-таки получилось… Свистнуть – получилось… Нет, черти не появились. Просто я вдруг увидел – увидел его. Прямо здесь, в этой темной пустоте. Нечеткий, светлый, знакомый силуэт… Нарси не было. И Драко не было. Наверное, моей душонки хватило только на один просмотр, на один эпизод… Ну, и то ладно. Судя по бокалу в руке – он вполне в форме… Пьет – значит, жив. Может даже, за меня пьет… А что?.. Да, ничего, собственно. То есть буквально – совсем ничего. Я даже не сразу и уловил, что в моем аду стало как-то уж слишком неуютно… Сначала – облегчение. Огромное. Просто от осознания того, что Люц – жив… Потом – усталость. Опустошенность. Полная. Ни псевдомыслей, ни псевдоэмоций. Даже боль – привычная, привыкшая, куда-то исчезла. Темнота поредела. Пустота замолчала… Потянуло холодом. Потом издалека на высокой ноте донесся хорал… Всё время на одной и то же ноте… Всё громче и громче… Всё ближе и ближе… И пришел… И накрыл меня с головой…Я не выплыву из него… не выплыву… не вы… Если только дернуться еще раз – наверх – глотнуть того спасительного несуществующего кислорода и – нырнуть … только не зажмуриваться: пока Люц тут - надо смотреть… Звук заметался, притих и… и тут я их почувствовал. Жернова. Огромные мельничные жернова. Крутятся. Они крутятся так уже целую вечность. Проходят сквозь меня, сквозь нас всех – таких же, обреченных на это, - стирают нас в пыль. Каменные, невероятно тяжелые… Они обращают меня в ничто… Один поворот, другой… Пыль… Один поворот, другой… Остановите… Поворот, поворот, поворот… Скрежет… Пыль… Камень… Поворот, поворот… Меня сейчас не станет – совсем… Поворот, поворот… Хорал… Поворот… Не на… до…Поворот… хорал… поворот… Я не могу так больше, не могу. Забирайте… Где там ваша Геенна?.. Поворот – сквозь меня… и хорал – сквозь меня…
Пламя… Прямо за Люцем, за тонкой светлой фигуркой – темное бесноватое пламя… Я иду… Хорал… Я иду… Поворот, поворот… иду… иду… падаю… Он подхватывает меня под руки, заглядывает в лицо… Губы шевелятся – но я не слышу… У меня – хорал… А у него за спиной – крылья… Надо же… Значит, всё-таки он – тоже… Его – тоже… Куда ты меня тянешь?.. Зачем?.. Мёртв – а туда же… Поворот… «Вытащу»… Хорал… Я люблю его. Неужто и тут – устроился? «Там» - место в Министерстве, а «тут»… Интересно, почем… Нет, правда, интересно… Хорал… Поворот… Жернова… останавливаются… Я люблю его. Он – ангел. Хоть и падший, конечно… Поворот… поворот… хорал… Тишина…
***
Было раннее-ранее утро. Из приоткрытого окна тянуло свежестью и тонким слабым запахом скошенной травы. Негромко заливалась какая-то пичуга. Бледный лучик света пробрался сквозь неплотно прикрытые портьеры, скользнул по гобеленам, перепрыгнул к старинному комоду с бронзовыми подсвечниками… Задержался на потемневшем от времени мутном зеркале и неуверенно замер на подлокотнике кресла. Кресла, в котором спал, завернувшись в черные бархатные крылья, падший ангел. Спал, приоткрыв рот и свесив голову набок. Спал и даже во сне держал меня за руку. Так за руку, надо полагать, и вытянул: «оттуда» - «сюда»… Я пошевелился. Ангел вздрогнул, всхрапнул, сонно заморгал и, наконец, уставился на меня. Минуту помолчал, соображая.
- Сев?
Я с трудом разлепил губы.
- С… Сколько?
- Что – «сколько»?
- Сколько стоит место в Раю?
Из всех неотвеченных вопросов этот – как ни забавно – сейчас интересовал меня больше всего. Хотя, возможно, что смеяться и нечему. Люци иногда очень увлекается. Особенно, когда дело касается бизнеса. Неизвестно, что могут потребовать в качестве оплаты за такую…услугу. Хорошо, если галеоны. Могут ведь и душу. Или что-нибудь еще, совсем уж неприятное.
- Се-ев?.. Сев, ты как? Какой Рай? Опять бредишь, да?
Возможно. Уточним. На всякий случай.
- Не исключено… Но это же - Рай?
Он замялся. Пожал плечами.
- Ну да… В каком-то смысле…
Отпустил мою руку. Зачем-то приложил ладонь ко лбу.
- Тебе опять плохо, да?
- Нет. – и это была чистая правда. – Мне лучше. Мне гораздо лучше. Мне очень хорошо.
- Знаешь, - он с сомнением поглядел на меня и потянулся к стакану. – Выпей-ка ты, на всякий случай вот это…
Я не стал возражать. Ему, в конце концов, виднее. Вода. Чуть теплая. Прозрачная. Мелкие пузырьки воздуха на стенках стакана. Странный привкус. Горчит. И пахнет лимоном.
- Люци, это… дорого тебе обошлось?
Не успокоюсь, пока не узнаю.
- Нет. Да не переживай ты так… Ну, подумаешь, поорал, ногами потопал. Круцио покидался… Перебьется. Привыкнет, что не всё ему дозволено…
Значит, дорого. Оставил Повелителя без гроша. А сам сбежал от ответственности. В единственное место, куда Шеф точно не полезет его искать… Я представил себе Лорда на Мрак-аллее с протянутой бледной дланью и плакатиком с надписью «Подайте на борьбу с Гарри Поттером». И изо всех сил постарался не засмеяться. Не получилось.
- Ты что?
- О Шефе вспомнил.
- Не бери в голову. Есть хочешь? Нарси, в принципе, еще вчера на кухне распорядилась. Насчет завтрака к десяти.
Нарси??? Стоп-стоп-стоп. Не понял…
- Как это?..
- Драко все равно раньше десяти не встает. Отсыпается. Так тебе принести что-нибудь?
Бог ты мой… Вон оно как… А я-то еще удивился, как Люц мог так свалить – и о своих не подумать. А думать-то и незачем. Все – здесь. Жаль… Как жаль… Ну, хотя бы здесь – не там. Я вспомнил свое предыдущее место пребывания и поежился.
- Так, значит, они все – тоже тут… Ну, что ж… Одно утешает – сюда хотя бы он заявится.
- Сев, ну где ж им еще быть, как не здесь. И Шеф тоже скоро будет. Через пару-тройку недель. Меня это, конечно, не радует, но деваться некуда.
Твою мать! А вот об этом я и не подумал. Правильно. Поттер его ухлопает – после всего-то, что было, - и тогда он тоже «скоро будет». Нет, вот какого черта, а?
- Нет. Так не годится. Ему вообще нечего тут делать. Это Рай, Люц! Ты понимаешь? Ра-ай!
- Понимаю. И рад, что ты так любишь Мэнор. Но другого выхода, увы, нет. Вернется с передовой и заявится, вот увидишь. И что ты мне предлагаешь? Захлопнуть ворота у него перед носом?
- У него нет носа.
Чисто автоматически сказал. По привычке. Сказал – и задумался. Там – не было, а вдруг тут – будет? Материализуется. Сам по себе. Я-то сам вон сколько вещей у себя обнаружил, о которых никто и не подозревал: и душу, и сердце… И вообще.
- Хорошо. Выставить его вон? Перекрыть камин? Табличку повесить – «Осторожно - злая собака»?
Я нервно дернулся. Этого еще не хватало.
- Блэк, что – тоже тут?
Он посмотрел на меня с изумлением.
- Нет. Сев, ты что? С тобой точно всё в порядке?
Если Блэка тут нет – то да. В порядке. Более или менее.
- Блэк же умер.
Вот и я о чем.
- Я знаю, что Блэк умер. А я-то по-твоему – что?
- Что?
- Я – по-твоему – не умер?!
- Ты, по-моему, повредился в уме… - он задумался. – Шефу мы об этом, конечно, не скажем… Но если он сам придет и увидит тебя в таком состоянии. А тем более послушает… Может, сказать ему, что ты голос потерял?
- Чего?!!
- Чего-чего… Ангина, например. Даже врать особо не придется. Только ты уж извини, но я silencio наложу. Для страховки.
Он спятил. Спятил, если думает, что я соглашусь когда-нибудь вновь повидаться со своим убийцей. Так ему и скажу.
- Ты спятил.
Он удивился. И еще, кажется, обиделся.
- Что тебе не нравится? Не такая уж и плохая идея. Лихорадка – температура – осложнения… Он повосторгается. Ты покиваешь… А если еще намекнуть, что это заразно – так он даже и близко подходить не станет. Вообще красота…
Господи, неужели Шеф Люцу на том свете еще недостаточно надоел, чтобы на этом опять тащить его в нашу компанию… Как же ему объяснить-то?.. Он, может быть, не знает ничего? Неизвестно ведь, когда его самого и… остальных… Видимо, не Шеф, раз он его до сих пор «переваривает»… Авроры, наверное… Твари…
- Люци, послушай меня, пожалуйста. Я не имею никакого желания лицезреть своего убийцу. Это раз. Он меня ненавидит, и я не думаю, что после смерти у него изменится характер или точка зрения на наши с ним взаимоотношения. Это два. А в-третьих…
- Сев! Сев! Ты чего – какого «своего убийцу»?
Дошло. Наконец-то.
- Он меня и убил, Люци. Ты не знал?
- Когда?
- В ту самую ночь. Сначала зельем напоил, а потом убил, не дожидаясь, пока подействует…
Он оторопел. Ошалело посмотрел на меня. Потряс головой.
- Сев… Сев… Ты тут что-то путаешь. Он тебя не убивал.
- Да? А что же он, по-твоему, сделал?
- Он сначала сам попробовал – это верно… Хотел лично всё от тебя услышать. Но ты был в таком жутком состоянии... Я-то не видел, понятное дело. Там Тони был. Вот он помаялся-помаялся, да и сдал тебя Долохову. С рук на руки.
- Зачем?
- Продолжить начатое, полагаю. Сев, ты, конечно, извини, что я так поздно вмешался… Но мне, правда, не до того было… Пока из Азкабана выбрался, пока дома побывал… Пока разобрался, что к чему и всех обежал – и Тони, и Нотта, и Уола, и Эйва… У Эйва-то я тебя и нашел.
Кажется, я всё понял. И у меня упало сердце. Результат-то, разумеется, один и тот же – я мертв. Но все они… Они все… Как-то я всё-таки не ожидал. Лучше бы Лорд. Ей-Богу.
- Мне в первый момент чуть дурно не стало. Захожу к нему в комнату – и столбенею. Стол, стул. Лужа эта кошмарная – красная, огромная – на всю столешницу. Даже на полу – и то… Стекло битое всюду. Лица у тебя не видно – голова лежит на руках. Руки – все в порезах… И Эйв над тобой – белый как мел. Трясется… Меня увидел – тоже чуть в обморок не свалился. Они, говорят, мне его такого уже и принесли… Я, говорит, ничего практически и не де…
Я не мог больше этого слушать. Не мог смотреть на его вмиг постаревшее, побледневшее лицо. Не мог думать о том, как они со мной поступили… Все мои круги ада… Я был еще жив. Еще жив. И только Эйв… А Долохов, Нотт и Макнейр были до него… До него… И они меня… Я вспомнил бурлящую воду и обжигающую боль в горле… Вспомнил ощущение раскаленного железа на коже… Вспомнил эту липкую дрянь, вспомнил, как я задыхался, задыхался… задохнулся… И они все – не посмели ослушаться приказа. Они все меня…
- Пытали.
- Что?
- Они все меня пытали, Люци. А я был еще жив. Просто думал, что умер. И я предпочел бы, чтобы Лорд меня заавадил. И еще предпочел бы сейчас ничего этого не знать. Если ничего изменить невозможно – то зачем? Лишние… огорчения.
- Сев?
Что у него с голосом? Я поднял голову, оторвавшись от созерцания красных отметин на своей груди.
Он глядел на меня с выражением полнейшего шока на лице.
- Сев, послушай меня… Послушай меня внимательно. Пожалуйста. Всё хорошо. Никто тебя не авадил. Никто тебя не пытал. Постарайся это понять, ладно? Я… Мы же не могли привести к тебе врача. Пойми. Ты болел. Лихорадка, горячка – или как там еще это называется… Ну, сам подумай, какой врач согласится отправиться в резиденцию правой руки Темного Лорда в сопровождении бежавших из тюрьмы Упивающихся Смертью с целью оказания помощи новоиспеченному убийце Дамблдора? Никакой. А ...
|
|
|
| |
Пост N: 61
Рейтинг:
2
|
|
Отправлено: 06.09.08 23:33. Заголовок: "Ад и рай - в н..
... под Империо – это, знаешь ли, чревато. Врачи – это не министерские чинуши. Во врачей такими заклинаниями не бросаются. Сев… Сев…
Нет-нет-нет… Этого не может быть. Это … Это ерунда какая-то… А это тогда – откуда? Вот это вот всё: пятна эти багровые, например… Зачем он их выгораживает?
- А это тогда – что?
Я протянул ему руки, все в порезах. Отвел в сторону ворот рубашки.
Он сморгнул. Взял со столика свою палочку и спрятал во внутренний карман мантии. Убрал в ящик комода нож для писем. Обеспокоено огляделся. Вздохнул.
- Сев, выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай… Ладно? И, пожалуйста, дай мне слово, что ты не будешь им мстить. Никому из них.
Ну, сейчас, как же. Нет. Я стану мерзким злобным привидением и доведу Тони до заикания, а Уола – до энуреза. Шефа – до импотенции. Заодно и Белл насолим.
- Хорошо?
Я промолчал. Надо будет взять мастер-класс у Миртл и попроситься на стажировку к Барону.
- Ну так вот…
***
- А это точно был не Веритасерум?
Это было настолько дико… настолько невероятно, что я никак не мог в это поверить. Очень хотел - и не мог.
- Сев. Я же тебе сказал: нет. Это было антипростудное зелье. Ты же сам его и варил. Но у тебя, видимо, иммунитет – ты их столько в свое время наглотался, что твое варево на тебя не подействовало. Даже температуру не сбило. Тони говорил: Шеф тебе чуть ли не весь пузырек влил, а эффекта – ноль целых ноль десятых…
- Люци, я слышал… Он хотел, чтобы я заговорил. Он и Долохову велел развязать мне язык…
- Ну правильно. Не каждый день Дамблдора убивают. Шеф, к твоему сведению, пришел в полный восторг и пожелал самолично услышать от тебя, как всё произошло. Из первых, так сказать, уст. Эксклюзивный же материал… И очень, говорят расстроился, когда тебе ничего не помогло. А ты…
А я …. Мерлин… Я закрыл глаза. И вспомнил свои последние – как я думал – минуты.
- Знаю…знаю… Я в него плюнул.
На его лице застыло какое-то странное выражение. То ли смеется, то ли врет.
- Ну… Шеф, вообще-то решил, что ты плевал в этого бородатого интригана.
Я оторопел.
- Да?..
- Ну да. Ты же сам прохрипел «Дмбл-дор». И плюнул. А Тони не разобравшись – ступефаем в тебя и запустил. Реакция-то хорошая, а вот соображение иногда подводит.
Это точно. А Люци не врет. Но и сказать, что искренне верит в то, что несет с патриотической патетикой в голосе, – не могу. Издевается. Понять бы только: над Шефом или надо мной?
- Ух, Шеф разошелся… Мои, говорит, верные соратники на даже смертном одре только и думают, что о мести врагу, а вы их тут проклинать решили? Ну и Круцио. По привычке. А когда Тони в себя пришел, он тебя ему и перепоручил. Головой, говорит, отвечаешь. Чтобы к вечеру мой лучший – да так и сказал: лучший – и, заметь, я не ревную – слуга был на ногах и лично мне всё поведал. А у тебя температура под сорок, горячка и бред…
Или врет? Допустим, что нет. Но…как же все-таки больно…было…
- Люци… Допустим… А как же котел? И пытки?
- Да никто тебя не пытал, успокойся. Они, конечно, придурки.
Конечно.
- У человека лихорадка, а они ему – ингаляцию. Это Тони придумал. Идиот. Народная, мать его, медицина. Ты не волнуйся, я ему уже навеш… навестил я его уже. И разъяснил, что к чему. Популярно. И Макнейру – тоже.
А вот это уже интересно. Может быть, поэтому и не говорит, кто его и как. И когда. Если не Шеф – то авроры. За побег. И за… сколько их там было? Уол, Тони, Нотт… Тройное… Ах, да еще Эйв. «Четверное» убийство.
- Люци, ты их?..
- Нет, Мерлин с тобой. К чему так радикально? Они же хотели, как лучше.
- И Макнейр – тоже?
- Тоже. Тоже – как лучше. И тоже идиот. Кто же на два часа горчичники оставляет?
- Что?
- Горчичники, Сев. Это такое маггловское изобретение. Представляешь, берут аналог нашей перечной настойки, пропитывают им бумагу. Она высыхает и может так храниться. Долго. Года два. А когда надо они берут, макают эту бумагу в воду и налепляют на кожу. Говорят, что-то она там прогревает и чему-то способствует… С ума сойти, да?
Впервые вижу человека, который бы так радовался своему помешательству.
- Да уж…
- Только долго на коже держать нельзя. Минут двадцать максимум. А то ожог будет. Пятна красные. Прямоугольные. Вон как у тебя…
- Изумительно. Неужели и Эйв меня лечил?
- Лечил.
- И чем же? Битым стеклом, надо полагать? Лучшее средство при простуде.
Он улыбнулся.
- Нет, ну что ты… Эйв с тобой гуманнее всех обошелся. На мой взгляд. Варенье. Клюквенное. Трехлитровая банка.
Ерунда какая… Я посмотрел на изрезанные пальцы.
- А как же… как же руки?
- А меньше ими махать надо было. Банка вдребезги, ты – в луже, Эйв – в шоке… И я в состоянии аффекта. Я его чуть не убил, Сев. На месте. Слава Мерлину, что он первым в себя пришел. Кстати, может быть, именно варенье и помогло. По крайней мере, когда я тебя домой притащил, ты уже был относительно вменяем. Даже глаза открывал. Не уверен, правда, что меня видел…
Я прикрыл глаза. Откинулся на подушки… Светлый знакомый силуэт на фоне безумного мечущегося пламени… Жернова… Хорал…
- Видел, Люци, видел. И даже узнал…
- Ну а если видел и узнал – зачем в камин потащился? Куда тебе так срочно понадобилось, что ты чуть без порошка в огонь не шагнул?
Сказать? Не сказать?
- В Геенну…
- Куда? – Он подпер рукой голову и посмотрел на меня с плохо скрываемой жалостью. И раздражением. – Сев, ты сбрендил? Кто ж в таком состоянии по сети путешествует? На черта тебя туда понесло?
- Да так… Долг один отдавать…
- Ну ты ненормальный! И много ты должен?
- Много, Люци, много… Ты себе даже не представляешь.
- Ну конечно… куда уж нам… Если так приперло – мне бы сказал. Хочешь, я слетаю? Это хоть в Англии?
Слетаю… Вот и проговорился. Слетаю… Тонкий светлый силуэт с темными бархатными крыльями. Ангел. Падший, конечно, но мне всё равно. Слетает он… Да не дай Бог… Моя душа – мне и платить. Если, конечно, придется…
- Н-нет… Не надо. Я сам. Как-нибудь потом… Попозже… Что-то мне нехорошо…
- Температура? Опять, да? На выпей.
Опять эта вода. У них тут что-нибудь другое – есть?
- Это что за гадость пузыристая?
- Не хами. Это очень хорошая вещь. Маглы довольны…
- Прекрасно. И ты туда же. Называется хоть как?
- Ну…Аспирин… УПСа.
- Как?
- Ну как-как! Какая тебе разница, как? Помогает – и ладно. Маглам – радость. Мне – прибыль. И реклама. И тайное моральное удовлетворение. Ты же не думал всё это время, что я шефские выкрутасы из министерского оклада спонсирую?
- Не думал…
- Ты вообще над этим не задумывался, да?
Не задумывался. Я над другими вещами думал… И до сих пор к однозначному выводу не пришел.
- Да… Люци, так я точно жив?
- Жив-жив. Успокойся.
- И ты… жив?
Я протянул к нему руку. Непроизвольно. Просто хотелось убедиться, коснуться, проверить – еще раз…
- И я жив. И Нарси, и Драко, если тебя вдруг это интересует. Все живы. Кроме некоторых, кого ты собственноручно отправил на тот свет…
И рука – теплая, живая… Надо же… Может быть, и правда?
- Люци… а ты… Шефа давно видел?
- Вчера. Драко видел. В Лондоне. Почему ты спрашиваешь?
- А скажи… нос у него случаем – не появился?
***
Я ему тогда не поверил. Я вообще в это во всё не поверил. Безумно хотел поверить. Страстно хотел. Такого головокружительного желания поверить я, пожалуй, не испытывал до этого ни разу. Хотел – и не мог. Слишком невероятно всё это было… Я его тогда выгнал из комнаты. Просто выгнал – на кухню. Хамски пробурчал, что желаю кофе, а домовиков видеть – не желаю. И он покорно потащился туда сам. Еще и булочки принес. С корицей. Прекрасные булочки с запахом меда и солнечного летнего дня, первого дня в Раю… Лучшие булочки в моей жизни… Ими-то я и заел свою глухую истерику. Люци, конечно, мне наврал. Не бывает в нашем холодном скучном мире таких упоительно прозрачных вечеров, в которые окунаешься, как в теплое чистое озеро. И ветров таких не бывает – которые гладят тебя по лицу, словно руки любимой. Не бывает там таких ощущений, эмоций и запахов – солнечных, светлых, мягких… Когда прислоняешься щекой к стене Поместья – и слышишь, как в глубине стучит древнее каменное сердце… Когда часами смотришь в головокружительно высокое небо в переплете изумрудной травы, лежа на спине и ловя открытым ртом капли мелкого теплого дождя... Когда греешь в руках бокал и, сидя заполночь у камина, пытаешься поймать частицу пляшущего пламени в хрупкую стеклянную оболочку… Краем уха улавливаешь смех Нарциссы и краем глаза отмечаешь протестующе бурчащего, клюющего носом Драко, которого Люц, как маленького, отправляет спать в двенадцать…
Лето, Поместье, солнце – и ни души, кроме них… Никаких тебе рейдов и педсоветов. Это – не жизнь. Это – то, что мы забираем с собой, уходя из неё. И никому он ничего не платил. Это не купишь. И не изменишь. Принцип – одинаков для всех, а вот результат – для всех разный. Я понял. Я всё понял. Поэтому у Люци получился рай, а у меня – ад. У него – лето в поместье, у меня – жернова и черти. У меня – пытки и хорал, у него – горчичники и варенье… И так – вечность… Просто он помнит другое и видит – по-другому. Вот и всё. И это счастье, что он меня тогда вытащил…
***
И было так две недели.
А потом был Эйв. Печальный Эйв с виноватым видом и огромной банкой варенья. Брусничного. И стало мне грустно.
Потом были Долохов и Нотт. Со сломанными челюстями.
Я встревожился.
И Макнейр с подбитым глазом.
Ни одной ночи с тех пор я не спал спокойно.
Потом появился он. Он – появился, а нос – нет.
И в сердце – теперь-то я знал, что оно у меня есть – неслышно закралась тоска.
Хотя с другой стороны, вечер – остался. И ветер – остался. И камин. И вино. И камни.
А потом прилетела сова.
«Мальчик мой! Я тобой горжусь. Всё идет по плану. А.»
Вот тогда-то я и поверил. Поверил, что действительно жив, и понял, что нужно жить дальше. И не могу сказать, что это меня порадовало… Хотя, по крайней мере, я знал теперь – как нужно жить, и главное – зачем.
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
) 
И не дадут. У меня всегда все живы. "Вот такой я забавный зверек" (с) 
