|
|
| |
Пост N: 254
Рейтинг:
5
|
|
Отправлено: 08.02.11 22:03. Заголовок: Февраль 2008 В Гос..
Февраль 2008
В Государственный Кремлевский дворец на концерт, посвящённый очередному 23 февраля, Михаил Иванович прибыл с супругой.
Накануне, тупо глядя на два пригласительных, которые ему выдали в секретариате, генерал Верейников даже не думал идти с кем-нибудь другим. Во-первых, на подобные мероприятия семейным следовало являться только с жёнами («Любовниц в баню водить будете!» – говаривал ему, ещё тогда старлею Верейникову, командир той первой части, в которой ему довелось служить), а во-вторых, этого самого «кого-нибудь» у Михаила Ивановича попросту не было.
Нет, и он был не без греха. На какой-нибудь генеральской даче, в бытность подполковником, где предполагалась баня с обычным атрибутом - девками, случались перепихоны. Но их можно было назвать перепихонами и не больше.
Жена Верейникова – Елена Серафимовна, навесив на себя по случаю концерта самые богатые из имеющихся украшений, смотрелась неплохо. Особенно на фоне других. У Лены ещё вполне угадывалась талия, да и платье на ней сидело чудно. Истинная генеральша.
Всё собрание пестрело парадными мундирами, погонами и лампасами. Михаил Иванович подобных сборищ не любил. Лучше было собраться со старыми друзьями, с которыми виделись и без того редко, и махнуть на рыбалку. На Онегу, Печору или вообще Белое Море. Одним словом, куда-нибудь подальше.
Задумавшись о рыбалке и пропуская мимо ушей ненавязчивую болтовню супруги, которая рассматривала туалеты спутниц многочисленных военнослужащих, Михаил Иванович лениво скользил взглядом по лицам присутствовавших.
И тут его буквально пригвоздило к месту. Русоволосая голова и такие голубовато-серые глаза. Верейников даже зажмурился на секунду. Так этот майор напомнил ему Николая. Его Николеньку Зотникова.
Прошло двенадцать лет, а стерва-память всякий раз норовила ему подсунуть самые берущие за душу воспоминания.
Майор обернулся. Нет. И не похож даже. Старше, мужественней. Черты лица совсем другие. Верейников и не подумал, что слишком внимательно рассматривает незнакомого майора.
Очнулся он только тогда, когда взгляд пристальных серо-голубых глаз, который впечатлил его ещё вначале, встретился с его собственным. Верейников смутился и тут же уткнулся в обивку рядом стоявшего кресла, чувствуя, что непроизвольно краснеет. Спрашивается, и чего смутился-то? Николеньку вспомнил. Размяк, как баба. Вон, в штанах тесно стало.
Верейников крякнул и, мотнув головой, крепко сжал кулаки.
- Миша! Что-то случилось? – обеспокоенный голос жены слегка привёл его в чувство.
Концерт между тем начался. Известный артист уже объявлял верховного и под бурю аплодисментов на сцене появился единственный человек в штатском.
Верейников его не слушал. Слегка прикрыв глаза, он помимо воли уплыл в далёкий 1992 год, когда его, тридцатидвухлетнего капитана Верейникова, перевели из подмосковной части в Энск, но зато с повышением в звании и должности. Теперь майор Верейников значился замполитом и, несмотря на ворчание тёщи и лёгкое брюзжание супруги насчет того, что сыну скоро в школу и лучше если школа будет в Москве, с удовольствием вступил в эту должность.
Михаил Иванович был одним из немногих, как тогда ему казалось, военных, которые действительно любили свою работу. Вопреки чудовищно низкой зарплате и прочим трудностям.
Правда, надо отдать должное командиру части, – квартиру и, даже трёхкомнатную, в военном городке Энска Михаил Иванович получил сразу.
Ему даже выдели старый уазик и солдата-срочника, чтобы добираться из военного городка до части, которые по известной военной логике находилась достаточно далеко друг от друга. Этим солдатом-срочником на счастье или на беду Михаила Ивановича и оказался рядовой Зотников.
Однажды, хорошо выпивший на именинах жены командира части Верейников зачем-то потащился к себе в кабинет. Жена тогда гостила у тёщи в Москве, поэтому Михаил Иванович домой не особо торопился, но вызванный через дежурного рядовой Зотников задерживался и получил от майора хороший нагоняй.
Пьяный Верейников высказался на тот счёт, что хорошо было бы его, Зотникова, вздрючить, а, может, сказал ещё что-то покрепче. Но выйдя из кабинета в полутёмную приёмную, где обычно коротал свою службу писарь, Михаил Иванович обнаружил наклонившегося над столом Зотникова в тусклом свете уличного фонаря сверкавшего своими голыми ногами и ягодицами.
Верейников сперва решил, что сильно перепил, и ему эта нелепая картина мерещится, потом вообще захотел поддать под зад этому наглому… Впрочем, мраморный, как у статуй в Эрмитаже поджарый зад рядового смотрелся не то чтобы аппетитно… Красиво он смотрелся, чёрт побери! Так что грязные ругательства застряли у Михаила Ивановича в горле. Он непроизвольно подался вперёд и рукой дотронулся до молочно-белой кожи. Она оказалась не в пример мраморной тёплой и очень шелковистой на ощупь. И тут с Верейниковым произошло совсем уж несусветное. Член в его штанах дёрнулся, а рука сама потянулась к ширинке. Не успел Михаил Иванович сообразить, что же случилось, а его член уже лежал поверх мраморных ягодиц, нежное прикосновение которых доставляло Верейникову ни с чем не сравнимое удовольствие. Руки сами потянулись к бокам рядового и, слегка раздвинув две упругие половинки, нашли отверстие.
Через пол минуты Михаил Иванович, не помня себя, погрузился в плоть, тесным кольцом охватившую его член. Внутри эти ягодицы оказались такими же шелковистыми, как и снаружи. Вбиваясь внутрь податливого тела, Верейников уже ни о чём не думал и под финал его ждал такой сокрушительный оргазм, что Михаил Иванович даже на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве. Такого не случалось даже во время их первых ночей с супругой. Да, чёрт возьми, такого за всю его тридцатидвухлетнюю жизнь не случалось!
Очнулся Верейников лёжа на спине рядового и упираясь лицом тому в затылок. Даже дешёвое армейское мыло и собственный алкогольный перегар не смогли перебить запах рядового Зотникова.
Приятный запах.
Зотников пах сексом. Он пах самым гнусным развратом и сладостным совокуплением. От этого запаха кружилась голова. И несмотря на принятый в изрядной дозе алкоголь, хотелось повторить это безумство.
Верейников, тихо застонав, приподнялся, позволив Зотникову выскользнуть из-под него.
Рядовой быстро подтянул штаны и, поддерживая разомлевшего нетрезвого майора, под руку повёл его к машине.
Очнулся Верейников у себя дома. Конец вечера полностью вылетел у него из головы. Он смутно помнил что, кажется, предлагал Зотникову остаться, но тот, сославшись на ротного, быстро убежал.
Но вот события в приёмной отпечатались в мозгу майора очень чётко. Нельзя сказать, что он чувствовал себя неловко. Гадко он себя чувствовал, и особенно паскудным было то, что при мысли о рядовом Зотникове тело реагировала самым предательским образом.
С неделю Верейников крепился и отводил от своего водителя глаза. А потом, поздно засидевшись с бумагами у себя в кабинете, опять позвонил дежурному в роту.
Всё произошло почти так же. Так же феерически. Только в затылок Зотникову он уткнулся теперь совершенно сознательно, вдыхая безумно сексуальный запах рядового.
Теперь уж на алкоголь списывать было нечего. На этот раз Михаил Иванович был трезв, как стекло.
Только после стремительного и бурного секса майора пронзила мысль, которую он тут же высказал вслух:
- Дверь…
- Я закрыл на замок… - глухо из-под навалившегося на него майора ответил Зотников.
- Тебя как зовут-то? – опять спросил Верейников, расслабленно поднимаясь со спины парня.
- Рядовой Зотников.
- По имени…
- Николай…- как-то смущённо пролепетал парень.
Только сейчас Михаил Иванович решился рассмотреть его как следует. Невысокий, белобрысый, курносый. Обычный восемнадцатилетний парень.
Николай Зотников, 1974 года рождения из Малого Ярославца и был обычный восемнадцатилетний парень.
Но что-то в нём все-таки было. В глазах или в манере улыбаться, Верейников сказать не мог. Но что-то такое, что заставляло Михаила Ивановича даже сейчас, спустя столько лет, вспоминать его лицо во всех подробностях.
На третий или четвёртый раз Верейников заметил тихие стоны Николая и, решительно протянув руку, сомкнул свою ладонь на его пальцах, охватывавших член.
Михаил Иванович и подумать не мог, сколько удовольствия может доставить такая игра. Врезаться в мягкую плоть и одновременно хорошо отработанными движениями скользить по чужой шелковистой поверхности, ощущая, как при каждом удачном движении из партнёра вырывается еле сдерживаемый хриплый стон, приводящий ещё ближе к развязке.
Тогда они кончили почти одновременно. Сначала забился и обмяк в руках Верейникова Николай, изливаясь в его ладонь, а затем двумя уверенными толчками его догнал сам майор, получив желанную разрядку. Михаил Иванович тогда впервые, сползая с Николая и повинуясь какому-то необъяснимому порыву, легко чмокнул его в спину, как раз там, где начинались две мраморные ягодицы рядового. Николай от этого прикосновения буквально затрепетал.
После этого Верейников не мог отказать себе в маленьких шалостях и невзначай позволял себе лёгкие прикосновения, зная, что от них его Николеньку бросает в краску, заставляя его смущаться как невинную девицу.
1994 его Николенька должен был демобилизоваться. Но Михаил Иванович, к тому времени сделав его ещё и писарем (чтобы всегда был под рукой), благо у парня оказалась врождённая грамотность и недурной почерк, предложил ему остаться на серхсрочную.
Николай согласился. Согласился, глядя на Верейникова преданными голубыми глазами и заставляя самого Михаила Ивановича задыхаться от желания, когда он смотрел на эти губы, доказавшие к этому времени, что могут вытворять с ним такое, о чём раньше майор Верейников мог только мечтать и боялся попросить у супруги.
Уже тогда Верейников понимал, что их отношения не просто интрижка. Что Николинька для него не только глаза, губы, волосы, большие сильные руки, мягкая податливая плоть и одуряющий запах.
Но истинность своих чувств понял гораздо позже.
Это был 1996 год.
Тогда супруга Верейников, запилив его до безобразия, уговорила его поехать на отдых к морю. Михаил Иванович терпеть не мог курортного отдыха, но супругой была подведена тяжёлая артиллерия в виде “любимой” тёщи и тогда, уже подполковнику Верейникову, пришлось сдаться.
Вернувшись из отпуска, в котором ему довелось пробыть больше положенного из-за подхваченной на юге дизентерии, Михаил Иванович сразу понял, что случилось нечто непоправимое.
Под Грозным, куда срочно были переброшены три роты их части, погибло десять бойцов. Среди них и Николай Валентинович Зотников.
Михаил Иванович тогда помнил страшную занозу, которая тупо застряла у него в сердце.
Он тогда написал рапорт и на вопросы командира ответил просто:
- Там ребята наши легли. Я должен.
Полковник Гордиевский больше не спрашивал. Рапорт подмахнул. И подполковник Верейников, оплакиваемый женой, отправился на войну.
Из Чечни Верейников вынес способность пить, не закусывая, посеребрённые виски до этого чёрной шевелюры и убеждённость в том, что его, Михаила Ивановича, смерть не берёт. Значит, он кому-то нужен. И не только родине отметившей его медалями и очередным званием полковника.
На Кавказе Михаил Иванович застрял почти на четыре года. Без него родилась дочь Вера, жену и сына он практически не видел и даже подумывал о разводе.
Вернувшись в 2000 году сорокалетний полковник Верейников наконец воссоединился с семьёй. Жизнь начала входить в привычное рутинное русло.
После компании 1999-2000 года, которая для Михаила Ивановича была личной войной, его направили в Академию Генерального Штаба.
Дети росли, карьера двигалась в гору. После окончания академии Верейникова, на радость жене и тёще, оставили в Генеральном штабе. А в 2006 сбылась давняя мечта Елены Серафимовны, когда-то выскочившей замуж за старлея. Она наконец-то стала генеральшей.
Тупая боль от здоровой занозы, засевшей в сердце в 96–ом, притупилась, но не думала никуда исчезать.
И вот теперь на этом дурацком во всех смыслах концерте всколыхнулась с новой силой.
Верховный отговорил. Окружающие принялись хлопать. Михаил Иванович поддержал публику, опять кинув взгляд в зал.
И прямо упёрся в серо-голубые глаза. Кажется, они смотрели друг на друга целую вечность. Всё в душе Верейникова перевернулось, а сердце отправилось скакать галопом. Господи! Он и забыл, как это бывает. С того самого проклятого лета 1996 года.
***
Придя с концерта, Михаил Иванович застал свою тёщу стоящей в дверях и стряхивавшей красным ярко наманикюренным ногтем пепел сигареты в блюдце любимого Лениного сервиза. Почему-то каждый раз Михаилу Ивановичу при виде курящей тёщи приходило на ум, что курить она должна непременно “Герцеговина Флор”. Шумно сглотнув, он не стал делать ей замечания по поводу курения в комнате, предоставив это жене. Впрочем, всё это было совершенно бесполезно.
Его тёща представляла собой вполне уникальный экземпляр, который генерал Верейников отказывался понимать. Гренадерского роста тощая, как вобла, дама с тяжёлой челюстью борца, раскосыми глазами, доставшимися ей от татарских предков, и копной на этот раз фиолетовых мелких кудряшек, наводивших на мысль об Анжеле Дэвис, Муза Степановна, несмотря на такое музыкальное имя, имела очень отдалённое отношения к музыке. Была она техническим переводчиком с немецкого, шведского и датского языков.
Собственно, благодаря Музе Степановне будущий генерал Верейников и познакомился со своей супругой. Ещё в училище, изучая дополнительную литературу для написания диплома, он пользовался помощью отдела переводов, заприметив симпатичную дочку одного из технических переводчиков.
Единственное что примиряло Михаила Ивановича с тёщей, это то, что Елена Серафимовна была полной противоположностью своей матушки.
Сейчас Михаилу Ивановичу было не до разборок, поэтому, устало стянув шинель и игнорируя начавшую заводиться Музу Степановну, он прошёл мимо неё в спальню.
Пока тёща нарочито громко выговаривала кроткой до поры супруге, что она думает о её грёбаном генерале, который даже не способен оценить её самопожертвование в воспитании внучки, Михаил Иванович понял, как устал.
А ещё его преследовали серо-голубые глаза. Как теперь отыскать этого майора? И сколько вообще майоров в Москве? Чёрт побери, ну не бежать же за ним было, в самом деле!
Михаил Иванович по привычке сжал кулаки. Столько лет и ничего. Ровным счётом ничего. Тогда, после Николеньки, как отрезало. И вот теперь… Один взгляд и он уже сидит дурак дураком, не находя себе места, на полном серьёзе думая, как отыскать мельком увиденного на концерте майора! Бред!
Надо выкинуть всё это из головы. Жил же он как-то эти двенадцать лет. Иногда даже пытался ощутить себя счастливым.
***
Но из головы выкинуть не удалось. Буквально неделю спустя, совершенно случайно, Михаил Иванович нос к носу столкнулся с давешним майором в коридоре генерального штаба. На секунду они остановились друг напротив друга. Проходящий мимо полковник Валуев поздоровался с майором за руку и перекинулся парой фраз.
Верейников, вновь почувствовав дурацкую неловкость, прошёл дальше по коридору, мучительно пытаясь вспомнить, зачем и куда он вообще шёл. В голове стучала кровь. И в душе поселилась страшная паника. А вдруг он больше не увидит его? Совсем.
Михаил Иванович почти был готов развернуться и бежать по коридору назад к этому майору, когда на его плечо легла рука. Верейников вздрогнул, но оборачиваться не стал. Сердце сладко замерло, и тяжёлая волна желания потекла от пальцев, прикоснувшихся к плечу через толстую форменную ткань, жарко охватывая низ живота. Он и без того знал, кто стоит у него за спиной.
- Без пятнадцати шесть, в холле, - быстро, полушёпотом произнёс незнакомец и, ловко обогнав Верейникова, скрылся за поворотом, блеснув майорским пагоном.
Михаил Иванович машинально глянул на часы. У него в запасе был ещё час. Целый час томительного ожидания. Не долго думая, Верейников решил заглянуть к Валуеву.
Обсудив текущие вопросы, уже уходя, как бы напоследок, генерал спросил:
- Александр Ильич, а что за майор с которым ты в коридоре здоровался. Я его что-то не припомню.
- Да шут его знает! Я его пару раз у верховного на расширенном совещании видел. Сидел рядом. А так сейчас и имени его не вспомню. Секретник он какой-то, что ли…
“Секретник”, - Михаил Иванович хмыкнул.
У себя в кабинете Михаил Иванович не смог сидеть спокойно. Поминутно кидая взгляд на часы, с трудом заставил себя взяться за кипу неразобранных бумаг. Но строчки печатного текста расплывались перед глазами, а руки тряслись. Чёрт побери, что с ним такое? В пору глотать валидол.
Но когда Верейников, уже нервно ёрзая в своём рабочем кресле, собрался позвонить и отпустить своего водителя, дверь в кабинет открылась, и в проём засунул голову давешний полковник Валуев:
- Михаил Иванович! У себя застал, здорово! А у нас тут ЧП маленькое образовалось. Ямщикова в ЦКБ увезли…
Верейников нахмурил лоб. Ямщиков был исполнительным секретарём генштаба.
- Что-то серьёзное?
- Да вроде аппендицита… или несварения. Но не в этом дело! В 19-00 прибывает военный атташе как бы из Белоруссии, - Валуев многозначительно повращал глазами.
Верейников кивнул, поняв его с полуслова. Последнее время военных специалистов из всех непризнанных республик, тайно или явно поддерживаемых Россией, именовали гостями из Белоруссии.
- И что? – Михаил Иванович спросил для проформы, уже чувствуя, как проведёт сегодняшний вечер.
- Дак ты бумаги готовил. Ямщикова кроме тебя заменить некому. Вот сейчас его встречают и привезут к нам в пятёрку…
Пятёркой называлась ведомственная гостиница минобороны.
- И что я с ним делать буду… - растерянно спросил Михаил Иванович, понимая, что столь волнительная встреча с майором накрывается медным тазом.
Во взгляде Валуева мелькнула лёгкая тень недоумения.
- По верхам он завтра пойдёт, а тут надо его сориентировать и в курс дела ввести…
- Да понял я всё! – Верейников отмахнулся от полковника, - просто планы на вечер были…
- Да позвони ты своим планам и перенеси…- Валуев подмигнул, позволив себе лёгкую улыбку, - А я уже и с транспортом договорился. Сам понимаешь на своей – никак…
Верейников кивнул и тяжёлым взглядом проводил удаляющегося Валуева. Потом посидел молча, прикрыв глаза. Всё тело предательски ломило. Пожалуй, впервые за все годы службы в штабе у него не было желания работать. Совсем. Михаил Иванович тяжело поднял руки и помассировал гудевшую голову.
В холле он появился без двадцати и сориентированный Валуевым отправился к неприметной машине с нейтральными номерами.
Водитель даже не повернул головы, быстро завёл двигатель и лихо выруливая, двинулся прочь от нового здания Генерального штаба на Арбате.
До Пятёрки Михаила Ивановича догнали с ветерком. Парень за рулём действительно знал своё дело и за всю поездку ни разу не произнёс ни звука и правил тоже не нарушил, что для задыхающейся в пробках столицы было практически невозможно.
За время поездки, тоскливо глядя в затонированное окно, Михаил Иванович думал о безусловной нужности, но такой же предсказуемости беседы с атташе, и проклинал аппендицит Ямщикова.
Вылезая из машины, он толком не мог сказать обрадован он или огорчён сорвавшейся встречей. Тело болезненной судорогой в паху отвечало однозначно.
Такая страсть в обществе была хуже любовницы, опаснее генеральской жены.
Поднимаясь по лестнице и заходя в номер, Верейников вспомнил, как однажды их с Николенькой чуть не застукала не вовремя приехавшая с визитом тёща. Тогда он пережил очень неприятные минуты. Глупые и банальные одновременно, проклиная себя за безумную страсть, заставившую его привести любовника к себе домой.
Из задумчивости его вывел тихий, но вполне приятный голос уверенного в себе человека:
- Свет можно не зажигать…
- Что так всё законспирировано? – с лёгкой улыбкой спросил Верейников, отводя руку от выключателя, соображая, что вряд ли такое поведение типично для военного атташе дружественного непризнанного государства.
Михаил Иванович медленно обернулся. В бледном свете уличного освещения он сумел разглядеть человека в военной форме, но прежде чем разум связал все ниточки, сердце опять пустилось вскачь.
Верейников непроизвольно упёрся спиной в стену.
- В нашем случае, изрядно… - и Михаил Иванович услышал мягкий смех.
При звуках этого смеха внутреннее напряжение, которое давило его последнее время, моментально исчезло, и генерал, окинув полутёмное помещение взглядом, прошёл к дивану и с удовольствием сел, откинувшись на спинку.
Незнакомец присел рядом, протягивая Верейникову руку:
- Константин Сергеевич Ситников.
Генерал пожал тёплую ладонь, чувствуя, как от прикосновения по телу растекается приятное тепло. Думать сейчас ни о чём не хотелось. Совсем.
Майор, видимо поняв состояние Верейникова, протянул руку и кончиками пальцев дотронулся до с утра не бритой щеки генерала. Михаил Иванович даже не вздрогнул, наслаждаясь прикосновением. В полутьме блестели огоньки в глубине глаз майора. И в этих огоньках Верейников уловил жадный блеск желания. Этот майор одним взглядом сорвал тугую пробку порочного желания генерала Верейникова, которое он давил в себе последние двенадцать лет.
Он не помнил, кто потянулся к кому первым, но уже через минуту они, повалившись на мягкий ворс гостиничного ковра, стаскивали друг с друга одежду и не думая о сохранности пуговиц.
Первым очнулся майор. Тяжело перекатившись с Михаила Ивановича, который оказался внизу, он хрипло произнёс:
- Здесь есть душевая…
Верейников, едва переводя прерывистое дыхание, поднялся, подобрал одежду, бросив её на диван, и сам направился в сторону двери, за которой должна была быть ванная комната.
Когда Михаил Иванович вылезал из душа, про себя досадуя на отсутствие бритвы, около кабины уже стоял полностью раздетый майор.
При ярком свете искусственного освещения и лишённый униформы майор оказался не менее привлекательным. У Верейникова даже дух захватило. И он невольно глянул на своё отражение в большом слегка запотевшем зеркале. По сравнению с майором Михаил Иванович проигрывал. Годы брали своё, и он с удовольствием избавился бы от пары-тройки лишних килограммов, да и неровные шрамы от осколочного под Масдоком, косой линией проходящие по животу и спине, его не красили.
Тем временем майор, подойдя ближе, порывисто обхватил сзади Верейникова, пробежавшись руками по груди, твёрдо обвёл по контуру соски генерала, обрамлённые жёсткими волосками. Из груди Михаила Ивановича вырвался протяжный стон, и он почувствовал, как ему в спину упирается восставший член. Руки майора продолжали блуждать по груди Верейникова, опускаясь всё ниже, пока не добрались до его давно окаменевшего члена, сжав его. Верейников глухо стонал, стиснув зубы, почти обезумев от удовольствия, ощущая, как твёрдые умелые пальцы ласкают его тело, одновременно наблюдая весь процесс в зеркале, покрытом мелкими водяными каплями.
Наконец Михаил Иванович не выдержал, обернулся и заключил майора в крепкие объятья, стараясь прижаться как можно ближе к его мускулистой безволосой груди, беспорядочно гладя и сжимая его спину и ягодицы.
Полупьяные от взаимной страсти любовники, которым стало тесно в душевой, вывалились в полутёмный номер.
Михаил Иванович, жадно покрывая поцелуями всё, что попадалось под его губы, старался насытиться запахом и вкусом. Терпкий и манящий, он ещё больше распалял страсть генерала.
Николенька Зотников пах по-другому, но это не делало майора менее привлекательным и желанным.
Взяв инициативу на себя, майор ловко уложил генерала на ковёр и удобно расположился над ним, покрывая грудь Верейникова следами страстных поцелуев, почти укусов. От каждого прикосновения по телу Михаила Ивановича прокатывалась сладкая судорога. Но ему хотелось ещё и ещё. Постепенно майор начал спускаться ниже, прочертив влажную дорожку от груди до пупка. Сильные и уверенные руки раздвинули ноги генерала, и тут же жадное кольцо губ сомкнулось на его давно стоявшем члене.
Жену он об этом и не просил, Николенька был неплох, но Верейникову раньше практически не с чем было сравнивать.
То, что с ним сейчас вытворял майор, было за гранью его ожиданий. В глазах генерала вспыхивали острые всполохи ощущений, и весь его мир ограничился тесным кольцом мягких губ на его члене.
Он никогда ещё так не забывал себя, никогда ещё так не отдавался в чью-либо власть.
Майор умудрялся доставлять ему дикий восторг, при этом не доводя его до финала, в последний момент меняя темп, растягивал удовольствие.
Михаил Иванович не сразу понял, что ловкие пальцы майора подобрались к заднему проходу, и очнулся, когда смазанный чем-то палец уже скользил у него внутри. Глаза Верейникова округлились от удивления. В голове пронеслось нечто протестное на тему «дожил на старости лет до…» Но мысль тут же потерялась, как только фантастические пальцы любовника нащупали заветную точку. Михаил Иванович хрипло застонал.
Тем временем любовник, быстро переместившись и продолжая ласкать Верейникова, умудрился ловко пристроиться между его ног и неожиданно легко скользнуть внутрь генерала.
Подождав несколько секунд и дав партнёру привыкнуть к себе, майор начал медленно продвигаться дальше.
- Я долго не выдержу, - проговорил он хрипло… - Ты такой тесный, такой… Господи.
Михаил Иванович заворожено смотрел на напряжённое лицо любовника, ощущая его внутри и одновременно продолжая наслаждаться уверенными движениями его пальцев на своём члене.
И тут Верейникова накрыл сокрушительный оргазм. Комната пошла перед глазами кругом, Михаил Иванович выгнулся дугой и, протяжно застонав, начал выплёскиваться в руку майора. Тот, сделав резкий выпад, тоже кончил, обессилено опустившись на грудь партнёра.
Тишину нарушало только их хриплое прерывистое дыхание.
- Теперь уж нам точно не помещает душ… - нарушил молчание Верейников.
- Как тебя зовут? – приподнимаясь на руках и заглядывая в зеленовато-карие глаза Михаила Ивановича, спросил майор.
- Генерал Верейников, - криво усмехнувшись, ответил генерал, наслаждаясь приятной истомой. Даже ощущение тяжести и лёгкого покалывания в заднем проходе были приятными.
Майор слегка нахмурился и покачал головой.
- Как мне тебя называть?
- Михаил… - Верейников запнулся. Жена называла его Мишей. Николенька всегда по имени отчеству или товарищем майором. – Миха… - генерал слегка смутился. Так звала его мама и очень немногие друзья детства.
- Мне было очень хорошо, Миха! – совершенно серьёзно произнёс майор, перекатываясь на бок и, аккуратно взяв лицо Верейникова в ладони, прикоснулся поцелуем к его губам.
Поцелуй вышел долгим и таким… глубоким, что у Михаила Ивановича опять закружилась голова и дёрнулся новым нарастающим желанием опавший член. Майор, казалась, не целовал, а пил его долгим жадным глотком
- Мне тоже было очень хорошо, Костя! – шёпотом произнёс Михаил Иванович, ощущая, как предательская слеза сползает по его небритой с утра щеке.
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
